«Я проснулся среди ночи с ощущением абсолютного ужаса. Я и раньше просыпался в похожем состоянии, но сейчас это чувство было сильнее, чем когда-либо прежде. Ночная тишина, неясные очертания мебели в комнате, шум проходящего вдали поезда – все это казалось таким чуждым, таким враждебным и крайне бессмысленным, что породило во мне глубочайшее отвращение к окружающему. Но самым отвратительным было мое собственное существование… Я чувствовал, как сильнейшее стремление к уничтожению, к небытию, начинает преобладать над инстинктивным желанием жить. «Я больше не в силах переносить себя» – эта мысль постоянно крутилась в моей голове».
«Я больше не в силах переносить себя» – эта фраза звучит как клише, но Толле неожиданно поразили подразумевающиеся в ней смыслы. Он вспоминает о своих размышлениях: «Если я не могу терпеть себя, значит, нас двое: «я» и некая «самость», с которой «я» не готово примириться. Возможно, только что-то одно является настоящим. Это понимание парализовало меня настолько, что ум остановился. Я был в сознании, но без единой мысли». А затем, совершенно неожиданно, наступило утро – то самое, когда он ощутил переполняющее его «глубокое непрерывное спокойствие и блаженство».
Если верить рассказу Толле, то получается, что он перестал ошибочно считать себя тем, что он думает, и увидел себя как бы со стороны. Вы можете без труда попробовать испытать то же самое, понаблюдав за своими мыслями. Представьте себя кошкой, стерегущей мышку у норы, и ждите появления следующей мысли, рекомендует Толле: «Услышав мысль, вы осознаете не только ее, но и себя, наблюдающего ее. Появится новое измерение сознания. Слушая мысль, вы ощутите осознанное присутствие вашего глубинного «я» как бы над или под этой мыслью. Она постепенно станет терять власть над вами и быстро исчезнет, поскольку вы больше не возбуждаете мозг отождествлением с ней. Это начало конца компульсивного мышления».
Нам всем случалось оказаться «над или под» мыслями в моменты, когда мышление как будто замирает: в восхищении любуясь пейзажем, после интенсивных физических нагрузок или во время занятий любовью.
Вся сложность заключается в том, чтобы применять такое отношение к мыслительному процессу постоянно, даже когда вы думаете. Это может показаться знакомым, поскольку отсылает нас к буддизму, в котором такой способ наблюдения за мыслями является формой медитации.
С этого момента взгляды Толле становятся особенно неоднозначными для скептического восприятия. Он утверждает, что, растождествив себя с эго, вы открываете свое настоящее «я», «глубинную личность» или «истинное Существо», которое всегда было скрыто под фальшивым «я». Но именно это справедливо возмущает более традиционных философов. Из того, что вам удалось снять покровы обычного понимания с собственной сущности, не обязательно следует, что вы нашли свое «истинное я». Что, если мы – всего лишь юмова «кипа ощущений»? Что, если не существует «глубинного», «истинного» представления о нашей сущности? Подобные вопросы опять-таки не требуют от нас окончательного ответа – хватит и того, что они могут быть заданы. На данном этапе вполне достаточно ограничить область исследования следующим: действительно ли можно ощутить определенное спокойствие, если наблюдать за собственными мыслями со стороны, а не полностью отождествлять себя с ними?
