Мы, будучи христианами, верим и знаем, что все аспекты различных религий христианство в себя вобрало и в себе содержит. Таким образом, оно уже является не религией, а сверхрелигией. В виде образа можно себе представить так, что все религии — это руки человеческие, простертые к Небу, это сердца, устремленные куда-то ввысь. Это поиск Бога и догадки, и прозрения. В христианстве есть ответ, который люди должны уже усвоить, реализовать и дать в свою очередь ответ. Ответом будет вся наша жизнь, все наше служение, все наше бытие.
Совпадает ли нравственность с социальными институтами?
О. АЛЕКСАНДР: А это в общем-то одно и то же. Человек может быть глубоко нравственным, имея пять жен, если порядок социального строя, в котором он живет, это морально освящает, то есть допускает полигамию. Кстати, в Библии патриархи были полигамами, но это был тогдашний порядок. Нравственность лежит глубже социальных институтов, которые с ней очень сильно пересекаются, но тем не менее ее не покрывают.
Есть некая единая модель человеческого бытия, человеческого существа, которая определяет одинаковое развитие религиозных, культурных фаз в разных концах земли, не связанных между собой; в общем, сходство этики, например, в исламе и христианстве. Социальное поведение может быть разным, на периферии этико-социального целого могут быть большие отличия, но в центре все-таки находится что-то такое, что позволяет, в конце концов, идти на очень большое сближение и тождество. Поэтому христианство, которое принесено какому-нибудь племени, может сохранить на его периферии социальные институты и какие-то морально-этические нормы, которые в нем всегда существовали, постепенно преображая его изнутри. Но надо, конечно, об этом говорить конкретнее.
Интересно было бы узнать хотя бы об одном позитивном опыте такого рода. О перенесении христианства в другую культуру…
О. АЛЕКСАНДР: Есть в Индии монахи-католики. Они там устроили монастырь, который назвали, согласно местной традиции, «ашрамом». Они проводят такие же медитации, как брахманы, и говорят: мы идем к христианской монашеской жизни из недр национальной культуры. Правда, один монах хотя и перевоплотился в индуса, но со временем ощутил ностальгию по Западу. Он не вырос в Индии с детства, он просто ассимилировал всю ее культуру. Но все же такие вещи возможны.
Есть книга Леманна, называется «Афро-азиатское христианское искусство». В ней приводится масса фотографий современного христианского искусства афро-азиатских стран: Христос в виде индейца, черные негритянские Мадонны, храмы, похожие на полинезийские капища, с ангелами, которые в глазах европейцев похожи на чертей… Для туземцев это все полностью как бы трансформировалось, хотя суть остается все та же, но весь эстетический и культурный декор иной.
