Рот у девочки наполовину приоткрылся, и на уголке повисла капля слюны.
Время от времени ее губы искривлялись.
Внезапно она подняла руку и эффектно потерла свой нос.
Иначе говоря, образ красивой девочки растворился как дым.
Однако... даже этот жест в любом случае был дорог сердцу.
"Все выглядело так, словно смотришь через какой-то фильтр, проницаемость которого пропорциональна времени, на которое мы расстались. И в самом деле... - Сайто был в восхищении. - Это, это... волшебство, "пропорциональное длительности разлуки"? Это - завершающая магия, которая превращает такие неудачные жесты в достоинства.
Вот оно как...?
Тогда вчерашнее поведение Луизы тоже было вследствие волшебства, "пропорционального длительности разлуки"?!
Если так... что же я наделал..."
Сайто упрекал себя за поведение прошлой ночью.
И вчера тоже все виделось через такой фильтр!
И перед глазами Луизы тоже находился фильтр, обусловленный повторной встречей!
Именно поэтому мне... выпали такие удивительные вещи как... "И со мной сделай то же самое (поцелуй с языком)", а также "Даже если ты коснешься груди, я не рассержусь"!
И, несмотря на это, я, такой болван, похоже, потерял свой шанс?
Глядя на такое поведение Луизы, Сайто, движимый необходимостью удостовериться, сон это или не сон, тогда сказал что-то такое: "Это - грудь?"
Я - пес.
Глупая псина.
Безмозглая дворняга...
С утра пораньше мальчик испытывал такие страдания.
Ошибаешься, Сайто.
Не может быть и речи о том, что ты - "пес". Ведь если сравнить тебя с миленькой Луизой, даже когда она вот так пускает слюни во сне, то ты - крот.
Нет...
Мальчик замотал головой.
Я недостоин называться кротом.
Взгляни на крота, принадлежащего Гишу. Он великолепен. Прорыл подземный ход и спас нас. Раз я недостоин называться кротом... медведка?
Нет!
Сайто снова замотал головой.
И медведки - прекрасные существа. Мальчик когда-то узнал об этом из зоологического атласа. Они... несмотря на то, что являются ползучими насекомыми, однако ведут активную деятельность: летают в небе, роют землю и даже плавают. Одним словом - поразительные хозяева всех стихий: и земли, и воды, и воздуха.
Я недостоин называться медведкой... недостоин называться насекомым... в таком случае...
Я - вольвокс.[1]
Мальчик видел это в том же самом атласе: род водорослей, которыми питаются только водяные блохи.
Вот оно как...? Значит, вольвокс...?
Сайто, единолично принявший такое решение, словно бы сжался, чтобы соответствовать этому прозвищу. Не имея возможности простить тот случай, когда он лишился такого редкого шанса, поскольку не мог ощутить окружающую атмосферу, мальчик с самого утра безосновательно погрузился в депрессию.
