О’кей. Ну и что из того? Черт возьми, если наш клиент выложил карты на стол, так чего мне беспокоиться?
Однако я был раздосадован.
Вспоминая о том, как Берта охарактеризовала меня «башковитым ублюдком», я представлял себе, как будет смотреть на меня наш клиент с поэтическим выражением лица, мечтательными глазами и длинными чувствительными пальцами, когда кто-нибудь пришлет ему вырезку из газеты Ситрес-Гроув.
Ну и черт с ним! Просто мне нужно покончить с делом до выхода газеты. Он хотел информации – я предоставлю ему ее.
Вернувшись в город, я позвонил Элси Бранд, секретарше.
– Привет, Элси. Берта здесь?
– Да.
– Нервничает?
– Не без того.
– Сердится?
– Нет.
– Ты видела нашего вчерашнего клиента, мужчину по фамилии Энсел?
– Нет.
– Он приходил вчера около трех и должен прийти сегодня приблизительно в то же время. Теперь слушай внимательно: ровно без четверти три я буду в баре через дорогу. Бармен меня знает. Позвони туда, как только появится этот парень. Только не рассказывай о нашем разговоре Берте. О’кей?
– О’кей.
Я повесил трубку и вернулся в библиотеку.
Существует ежегодный указатель имен всех авторов, публиковавшихся в любых крупных периодических изданиях Соединенных Штатов. Спустя полчаса я выяснил, что наш клиент Джон Диттмар Энсел никогда не печатался ни в одном из сколько-нибудь значительных журналов ни как Джон Энсел, ни как Джон Диттмар. Я также узнал, что он никогда не публиковал никаких книг – ни художественных, ни технических.
У меня был друг в справочном отделе одной из лос-анджелесских газет. Я отправился туда и получил конверт с вырезками, касающимися убийства Карла Карвера Эндикотта. Газеты Лос-Анджелеса посвятили этому событию немало места, подробно излагая все известные факты, которых было не так уж много.
Я пришел в бар достаточно рано, чтобы успеть посмотреть по телевизору пару подач в бейсболе, прежде чем Элси позвонила, сообщив, что Энсел уже в офисе, а Берта рвет на себе волосы, пытаясь меня разыскать. Я немного задержался, чтобы поглазеть на еще одну подачу.
Когда я вошел в офис, телефонистка сказала:
– Берта вне себя из-за того, что не может до вас добраться.
Я посмотрел на часы и поднял брови.
– Сейчас иду.
Пройдя через приемную, я открыл дверь кабинета Берты, прежде чем телефонистка успела позвонить. Энсел неподвижно сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Его лицо выражало упрек и страдание.
Берта стрельнула в меня глазами. Вид у нее был еще мрачнее обычного.
