– Да.
– Не отправились ли вы в тот же день в его дом?
– Да.
– И, – повысил голос Куинн, вставая и указывая на нее пальцем, – не положили ли вы в сумочку револьвер «кольт» 38-го калибра?
– Он был не в сумочке, а в бюстгальтере.
– Незачем кричать на свидетельницу, – упрекнул Эрвин. – Нет никаких причин для столь драматических возгласов.
Судья Лотон перевел ошеломленный взгляд с прокурора на адвоката, потом посмотрел на свидетельницу.
– Продолжайте, – сказал он.
– Не сообщил ли вам покойный Карл Карвер Эндикотт, когда вы пришли к нему в тот вечер, что он ожидает визитера в лице Купера Фрэнклина Хейла, и не попросил ли он вас подняться наверх и подождать там, пока ему не удастся избавиться от мистера Хейла?
– Да.
– И вы поднялись наверх вместе с ним?
– Да.
– В спальню?
– Да.
– Где мистер Эндикотт обнаружил оружие, которое было при вас?
– Да.
– Что он с ним сделал?
– Отобрал оружие и упрекнул меня за то, что я взяла его с собой.
– И что произошло затем?
– В дверь позвонили. Мистер Эндикотт сказал, что это мистер Хейл и что я должна его извинить.
– А потом?
– Потом он спустился вниз и пробыл там минут пятнадцать, когда позвонили снова, и мистер Эндикотт открыл дверь обвиняемому.
– Вы точно знаете, что это был обвиняемый?
– Я слышала его голос.
– Вы знали обвиняемого?
– Да.
– И узнали его голос?
– Да.
– Что сделал мистер Эндикотт?
– Повел мистера Энсела… я имею в виду обвиняемого, наверх, в свой кабинет.
– И этот кабинет находился рядом со спальней, где были вы?
– Да.
– Что произошло дальше?
– Мистер Эндикотт извинился перед обвиняемым, вошел в спальню и сказал, что ситуация оказалась сложнее, чем он ожидал, и что мне лучше уйти домой, но он обязательно свяжется со мной и договорится о встрече.
– И как же вы поступили? – Поведение Куинна выдавало его крайнее удивление происходящим.
Свидетельница должна была плакать, биться в истерике и неохотно давать весьма неприятные для нее показания, а вместо этого она сидела абсолютно спокойно и отвечала на вопросы без малейших признаков смущения. Окружному прокурору следовало пребывать на грани паники при виде того, как тщательно сконструированное им дело разбивается вдребезги, но Эрвин оставался хладнокровным, вежливым и ироничным, сохраняя выражение лица человека, который мирится с тактикой мелкого крючкотворства, избранной его оппонентом, только потому, что не желает тратить время суда на протесты.
Помощник шерифа прошел по проходу на цыпочках и передал мне сложенный лист бумаги. Это было сообщение от нашего эксперта из Пасадены. В нем говорилось, что он получил повестку с требованием явиться в суд и захватить с собой револьвер.
