Я свистнул.
– Я была простофилей, Дональд?
– В зональную систему внесли изменения?
– Еще нет. Я заплатила Никерсону всего две недели назад. Он сказал, что себе оставит только тысячу, а остальное пойдет на политическое давление, лоббирование и тому подобное.
– А потом?
– Потом он погиб в автомобильной катастрофе.
– Ну и почему вас интересует его тело?
– Не тело, а одежда, которая была на нем во время аварии. Никерсон сказал мне, что не отдаст деньги, пока не будет уверен в успехе, а чтобы защитить меня в случае, если с ним что-нибудь произойдет, он положит деньги в сейф и ключ от сейфа вместе с запиской, удостоверяющей, что деньги принадлежат мне, будет лежать у него в бумажнике.
– Вы этому верите?
– Тогда верила.
– И записка действительно была в бумажнике?
– Не знаю. Меня вышвырнули из Сузанвилла, как бродяжку, сказав, что я должна обратиться к управляющему состоянием покойного.
– Вы не видели его бумажник?
– Они меня и близко не подпустили. Ну, Дональд, я выложила карты на стол. Я старалась вас перехитрить, старалась выглядеть соблазнительно… старалась… Черт возьми, очевидно, я так долго имела дело с мошенниками, что решила, будто все кругом такие же. Но вы честный и… достойный.
– Я не могу вам помочь, – сказал я ей.
– Почему?
– Потому что я работаю над кое-чем другим и для кое-кого другого. Я могу получать информацию, а не делиться ею. Скажу вам только одно.
– Что?
– Не лейте слез по поводу кончины Друда Никерсона.
– Чтобы я стала плакать из-за этого жулика! – сердито воскликнула она. – Я только хочу знать, что теперь будет с зональной системой. А что касается этого двуличного… Хотя о мертвых не принято говорить дурно.
– Можете смело говорить о нем что хотите.
– Что вы имеете в виду?
– Он не мертв.
Девушка выпучила глаза.
– Откуда вы знаете?
– Я не знаю – просто догадываюсь. Но думаю, что он жив и вся эта история – сплошная подтасовка.
Несколько минут Стелла Карис молча обдумывала услышанное. Внезапно она подняла голову и сказала:
– Вы очень милый, Дональд, и можете поцеловать меня на ночь. Более того, это не будет холодный, целомудренный поцелуй. Можете считать его наградой от признательной вам женщины.
Я успел на шестичасовой самолет в Лос-Анджелес и прибыл в офис почти одновременно с Бертой Кул.
– Получила мою телеграмму? – спросил я.
– Еще бы, – огрызнулась Берта. – Сколько ты выпил перед тем, как отправить ее?
– Я был трезв как стеклышко.
– По-твоему, тебя послали в пустыню собирать флору и фауну? Ты не мог так разволноваться из-за паршивого растения. Что, черт возьми, ты имел в виду?
