– Может быть, и видел, но никого, кто имел бы возможность подложить мне орудие убийства.
– Ты называешь мне имена, факты и место, а я сам делаю выводы.
– Не имена, а имя.
– Назови его.
– Пока подожду.
– У тебя будут неприятности.
– Не такие уж серьезные, – сказал я.
– А по-моему, серьезные.
Я молча продолжал есть. Берта смотрела на меня так, будто хотела откусить мне голову.
– Если ты ему не скажешь, то я сама это сделаю.
– Замолчи, – потребовал я.
Селлерс выжидательно смотрел на нее.
– Сейчас я ему все скажу, – пригрозила Берта.
– Ты даже не знаешь, о ком речь, – возразил я.
– Черта с два я не знаю! Каждый раз, когда ты тратишь наши общие деньги на покупку сразу трех пачек сигарет, а потом, когда сержант задает тебе простые вопросы, у тебя появляется мечтательное выражение на лице, я знаю, в чем причина, можешь не сомневаться. В одном тебя нельзя обвинить – ты так долго пробыл в южных морях, что твоя голова теперь забита самыми романтическими представлениями о женщинах. Та, которую еще пару лет назад ты бы просто назвал девкой, теперь кажется тебе чудным видением, окруженным небесным сиянием.
Сержант Селлерс с восхищением посмотрел на нее.
– Черт, да ты романтик, – сказал он и хотел было взять Берту за руку, но та резко отдернула свою.
– Ты когда-нибудь получишь от меня по физиономии, если будешь ко мне приставать, – сказала она.
– Вот что мне нравится в женщинах, – защищался Селлерс, – практичность и твердость.
– Фрэнк, женщинам нравится думать, что они женственные и мягкие, – заметил я.
Он удивленно посмотрел на меня.
– Заткнись наконец, у тебя достаточно своих неприятностей, – бросила мне Берта.
Я подвинул к ней через стол пустую чашку и сказал:
– Боюсь, тебе придется поухаживать за мной.
Берта наполнила чашку. Селлерс посмотрел, как она добавляет в кофе густые желтые сливки, и заметил:
– А я уже не могу пить со сливками.
– Тем хуже для тебя, – отрезала Берта.
Зазвонил телефон. Не дожидаясь, пока Берта возьмет трубку, Селлерс рванулся из-за стола, расплескав мой кофе на блюдце, и выскочил в гостиную.
– Просто слон в посудной лавке, – прокомментировала Берта. – Здоровенный коп, пытающийся казаться цивилизованным. Одну минутку, дружок, сейчас я все сделаю. – Она подошла к раковине, выплеснула из блюдца кофе, долила чашку, вновь поставила ее передо мной и сказала: – Держи свою чашку, а то, когда эта горилла опять сядет за этот чертов стол, он его просто перевернет. В чем дело? Берта плохо поджарила бекон?
