«Принять холодный душ, выпить чашки три горячего кофе и выбрать безупречный наряд для ужина», – закончила она про себя. Но если Андре предпочитал держать язык за зубами насчет своих дел, то и она могла промолчать.
На его лице с оливковой кожей отобразилось что-то очень похожее на искреннее разочарование, и Джейн испытала сильное настойчивое желание остаться. Но у нее сейчас были дела поважнее романов – или интрижек – так что она нехотя встала и поправила кружева на юбке.
– Надеюсь, мы еще увидимся до моего отъезда, – сказал Андре, внимательно наблюдая за каждым ее движением. – Будет преступным упущением забыть обо
всехудовольствиях в угоду бизнесу.
Джейн улыбнулась. В его словах был смысл. В любом случае она не могла проводить каждую секунду в слежке за Доранами.
– Не могу с вами не согласиться.
Дав ему честный ответ, Джейн повернулась и грациозно направилась к лифтам. Она слегка покачивала бедрами, зная, что он смотрит, и привлекая внимание к своим длинным ногам. Когда двери лифта закрылись за ней, она усмехнулась. Быть Эллой становилось все увлекательнее.
– И тогда он делает вид, будто вообще не слышал, чтобы я ему говорила про оперу – не про то, что она в эту пятницу, а в принципе. Но если так, почему же, он думал, мы не идем на этот невыносимо унылый прием Нейтана и этой его куклы, в таком случае? Но он просто так устроен: его планы важнее всего, а если у него нет планов, значит, их нет ни у кого. Нет, нет. Если мы не идем к его драгоценному Нейтану, значит пятница, конечно, свободна, и значит, можно нажраться со своими дружками-мажорами и перебудить весь дом, когда вернется. И чуть не разворотить старинный сервант, который принадлежит семье уже чертову тучу лет.
– Так вот как он сломал ногу? – с надеждой спросила Джейн. Не то чтобы жалобы Лоры на ее мужа были безосновательны. Просто их было ну очень много, и Джейн начинала понимать, что за недолгое время ее пребывания в статусе будущей двоюродной невестки она успела увидеть только вершину айсберга. Они едва приступили к основному блюду, а Джейн уже чувствовала, что ее глаза начинают стекленеть. Она пришла на ужин с простой установкой: подружиться с Лорой, – но не сразу поняла, что все, что от нее потребуется, это кивать и время от времени издавать сочувственные возгласы.
«Ну, и вкусно поужинать», – призналась она себе, накручивая на вилку полоски лингвини в чернилах кальмара. Ресторан, который выбрала Лора, отличали пятизвездочная кухня, двадцать семь марок водки и самый востребованный на Манхэттене товар – пространство. Высокие сводчатые потолки подчеркивали всю экстравагантность помещения, уставленного столиками с желтыми скатертями, которые стояли на таком расстоянии друг от друга, что беседа действительно была приватной. До нее доносилось монотонное гудение разговоров вокруг, но нельзя было разобрать ничего поверх пулеметной очереди ругани в адрес Блейка от ее собеседницы.
