— Георгина! — воскликнул Мартин. — Рад тебя видеть. Давно уже мы не встречались. Как папа? Я заскакивал на той неделе, как раз когда ты уезжала в магазин, и мне показалось, что ему определенно стало немного лучше.
— Да, ему лучше, — согласилась Георгина. — Явно лучше. Он сразу пошел на поправку, как только вернулся домой, в Хартест. Теперь он уже стал довольно много разговаривать, а сегодня за завтраком даже рассмеялся над чем-то в колонке Бернарда Левина в «Таймс».
— Ну что ж, это действительно хорошие новости. Наверное, тебе его болезнь доставила массу хлопот. Да и в колледже, должно быть, много пришлось пропустить. Когда ты туда возвращаешься?
— Ой, я не знаю. Пока не знаю. Не раньше, чем папа поправится.
— Какая же ты примерная дочка. — Мартин улыбался, но глаза у него были грустные. — Александру очень повезло, что у него есть такая дочь, как ты.
«О боже, — подумала она, — если бы он только знал!»
На Пасху Кендрик не приехал: усиленно готовился к выпускным экзаменам. Он умолял Георгину прилететь к нему, но она ответила, что не может.
— Папе сейчас намного лучше, и поэтому я не хочу вносить какие-то элементы беспокойства. Мы с ним каждый день очень подолгу гуляем, он говорит, что ему это помогает лучше любых лекарств. Извини меня, Кендрик.
— Ну хорошо, — отозвался Кендрик Голос у него сделался сразу сухой и довольно сдержанный; он словно мгновенно отстранился от нее и был теперь далеко-далеко.
— Георгина? Это Энджи. Как Александр? Прости меня, что я в последнее время перестала заезжать. У меня тут были свои трудности.
— Да, я понимаю. Ему лучше. Определенно лучше. А как вы?
— Со мной-то все в порядке, Георгина, спасибо. Я звоню, чтобы пригласить тебя на свадьбу.
— Как интересно, — осторожно проговорила Георгина. — Чью?
— Мою. — Голос Энджи звучал торжествующе и даже дрожал от волнения.
— Вашу? Но я думала…
— Да, мы все так думали. Но Мэри Роуз решила дать Малышу развод. Просто взяла и решила. А это значит, что теперь мы можем пожениться.
— Ой, Энджи, это чудесная новость! Я так рада. — К собственному удивлению, Георгина вдруг почувствовала, что она и в самом деле рада. — Когда?
— Чуть больше чем через месяц. Сейчас торопимся со всем необходимым. В последнюю субботу апреля. Конечно, приедет Кендрик, и Мелисса, и Фредди, и Фред Третий, и миссис Прэгер — знаешь, я ее так до сих пор ни разу и не видела,[42] — в общем, все. Так что не занимай ничем этот день, ладно? И приготовь какую-нибудь потрясающую шляпку.
