— Шарлотта не приходит, — возразила Георгина.
— Шарлотта мне с каждым днем все больше напоминает круглую отличницу, — фыркнул Макс.
* * *
Она сильно скучала по Александру; это была единственная причина, которая вызывала у нее приступы грусти. Она любила его, сильно любила, и между ними всегда существовала особенная близость; та внезапность, с которой Александр вышвырнул ее из своей жизни, в самом прямом смысле слова потрясла ее. К тому же она чувствовала, что с ней обошлись вопиюще несправедливо, и в ней закипал гнев: после всего, что она для него сделала, от чего ради него отказалась, Александр не поддержал ее в тот самый момент, когда она так нуждалась в нем и в его поддержке. Поначалу она ждала, что он позвонит, напишет ей, как-то даст о себе знать, извинится, попросит вернуться домой, — но ничего этого он так и не сделал. Довольно часто ей звонила Няня — узнать, все ли в порядке; она-то и сказала Георгине, что Александр мечется очень злой по имению, но что он ни разу не вспоминал о ней. Эти слова застряли в сознании Георгины и мучили ее, подобно больному зубу: знать, что тебя не вспоминают, оказалось обидно, очень обидно.
И по мере того как в ней рос, креп, набирался сил, становился все энергичнее ее ребенок, усиливался и ее интерес, все более частыми становились ее размышления, росла ее душевная потребность в том, другом, неизвестном ее отце.
Другой частой гостьей Георгины была миссис Викс, заглядывавшая к ней по меньшей мере дважды в неделю и каждый раз привозившая с собой коробочку эклеров, — она узнала от Энджи об ожидающемся ребенке. Георгина ей всегда нравилась, и поэтому, как она сама говорила, она решила взять на себя роль мамочки. В самое первое свое посещение она спросила Георгину, что та больше всего любит, и теперь в каждый приезд миссис Викс они пили с ней хороший крепкий чай и съедали по нескольку пирожных. Кроме того, миссис Викс вязала для малыша разные вещи и засыпала Георгину огромным количеством пинеток, чепчиков и распашонок, причем все это было довольно энергичных расцветок. Миссис Викс говорила, что никогда не могла понять, почему грудничков надо одевать во что-то линяло-голубое или бледно-розовое, и ужасно радовалась, когда ей удавалось найти на Килбурн-маркет, по дороге к дому Клиффорда, шерсть каких-нибудь особенно ярких тонов. Няня, несколько раз приезжавшая навестить Георгину, обнаружила целые ящики цветастой детской одежды; когда она узнала о происхождении этих вещей, губы ее сжались и вытянулись в такую тонкую ниточку, что, казалось, вообще исчезли, и она выразила надежду, что Георгина не станет одевать своего ребенка в подобное, потому что в наше время лишняя осторожность никогда не помешает. Няня очень сильно ревновала к тому, что миссис Викс имеет возможность часто посещать Георгину, и настоятельно рекомендовала ей не особенно прислушиваться к советам, которые та будет давать насчет малыша.
