Собственно сам Большой бум уже шел; он начался некоторое время назад, причем начался со всеобщих стенаний. Десятью днями раньше, в одну из суббот, была проведена полномасштабная генеральная репетиция. В каждую из действующих в Сити фирм было прислано описание новой процедуры работы — так называемой «технологии АСБО», автоматизированной системы биржевых операций, — вместе с подробнейшим сценарием пользования этой технологией, и система в тот день впервые была задействована целиком, в полном объеме; самым запомнившимся событием дня стал тогда полнейший отказ всей этой системы.
В день официального начала Бума и работы по-новому маклеры («Мы отныне и навсегда не просто маклеры, а творцы рынка», — торжественно произнес Джейк) сидели, вперившись в экраны компьютеров, нервно стучали по клавишам, вводя в систему цены и другие условия сделок, каждый при этом пытался понять, что делают и как ведут себя другие маклеры, и все они изо всех сил старались убедить себя в том, что отныне то, чем они сейчас заняты, и будет составлять суть их работы. Рабочий день начался в полной тишине, все сильно нервничали. Макс с любопытством смотрел, как Джейк, всегда такой дерзкий, нахальный, на сто один процент уверенный во всем, что он делал, теперь сидел и, почти не мигая, вглядывался в экран, выстукивая цифры на клавишах; на лбу у Джейка выступили мелкие бисеринки пота, он то кричал что-нибудь в телефон, то принимался ругать брокеров, аналитиков, клиентов, информацию, которую он получал, Макса и самого себя. В помещении было жарко, очень жарко: одни только экраны излучали массу тепла. Постепенно шум в зале нарастал; атмосфера стояла напряженная и гнетущая, поскольку маклеры в непривычных для себя условиях были, как выразился Джейк, перепуганы в усрачку. Дважды система давала полные отказы; трижды Джейк хватался за телефон и кричал в трубку, что он этого больше не выдержит. А потом, где-то уже около трех часов дня, он вдруг глянул на Макса, и глаза его, обычно темные, на этот раз лучились от озарения и возбуждения.
— Я усек, — проговорил он таким тоном, будто только что научился езде на велосипеде. — Порядок. Хорошая система. У нас пойдет.
Всеобщее возбуждение передалось и Максу; оно действовало заразительно сильно, всепоглощающе. Макс вспомнил, что в разное время говорили ему разные люди: Крисси Форсайт — «Операционный зал — это центр Вселенной»; Джейк Джозеф — «Монте-Карло покажется заурядной автостоянкой»; вспомнил, как его собственный дядя, Малыш, когда-то говорил ему, что при виде операционного зала у него встает; и Макс вдруг сразу, мгновенно, остро и резко и с чувством величайшего наслаждения понял и прочувствовал, что все они имели в виду. В конце того дня, когда они уже расстались с Джейком, а голова у него приятно кружилась и от радостного возбуждения, и от выпитого шампанского, он встретился с Джеммой, они вместе поужинали, потом он проводил ее домой и в постель и занимался с ней любовью с каким-то почти неистовым энтузиазмом.
