— Мы идем, — в унисон ответили Макс и Томми.
Джемма попыталась возразить, что устала и ей больше бы хотелось поехать домой, но Макс сказал, что сильно расстроится, если она не пойдет с ним: он уже предвкушает, как проводит ее потом прямо до дверей ее квартиры и даже дальше.
* * *
В «Трэмпе» был настоящий вечер знаменитостей. Здесь была Джекки Коллинз[43] со свитой; среди танцующих упоенно извивались в буги Майкл Кейнс и Роджер Морес; немного позже появились виконт Линлей и Сюзанна Константин в сопровождении массы народа, по большей части легко узнаваемого.
— Я себя тут чувствую замухрышкой, — пожаловалась Энджи. — Утешь меня, Макс.
— Это тебе не грозит нигде и никогда, — засмеялся Макс, — но буду счастлив попытаться тебя утешить. Пойдем потанцуем.
На Энджи было плотно облегающее платье из черного крепа, короткое, с низким вырезом; золотистые волосы были уложены в хорошо продуманном беспорядке. «Она потрясающе выглядит», — подумал Макс. Так он ей и заявил.
— Ой, перестань, Макс. Я тебе в матери гожусь.
— Ничего подобного, — ответил он, — не надо себя так недооценивать.
Макс распустил галстук, выходная рубашка была у него расстегнута до середины груди.
— Ты похож сейчас на одну из своих фотографий, — проговорила Энджи, скользнув ему в объятия.
— Жуть как приятно тебя чувствовать, — сказал Макс, и сказал искренне, не кривя душой. Энджи была в великолепной форме. Ей теперь должно быть… Интересно, сколько же ей сейчас лет, подумал Макс, вдыхая ее запах, ощущая тепло ее тела и почувствовав вдруг, что оно его сладостно, до головокружения волнует. — Что-нибудь около тридцати пяти. Хороший возраст. Сексуальный, чувственный.
Он улыбнулся, глядя с высоты своего роста прямо в ее зеленые глаза.
— О чем думаешь? — с веселой подначкой спросила Энджи.
— О том, насколько ты потрясающе выглядишь.
— Ну, Макс. Может быть, для моего возраста…
— Не «может быть» и не для возраста. А просто потрясающе. Сколько тебе, кстати?
— Мне… — Немного поколебавшись, она с горьковатой усмешкой ответила: — Тридцать семь.
— Потрясающе смотришься, — повторил он в который уже раз. — Честное слово, очень здорово. По-моему, ты просто великолепна.
Он прижал ее к себе — медленно, смакуя каждое мгновение; его давно уже интересовало, что он испытает, ощутив так близко ее тело. Сейчас, когда они вместе плыли в танце и она прижималась к нему, Энджи казалась Максу очень маленькой, очень хрупкой, и это само по себе действовало на него возбуждающе. И очень жаркой. Духи у нее были пряные, крепкие; она улыбалась Максу, глядя на него снизу вверх, весело, беззаботно, даже немного бесшабашно.
