— Но как же все другие обходятся, Гаранс? Наверно, оставляют своих питомцев дома… Вот у меня, например, признаюсь вам, есть кошка… ну, в общем… священная бирма[100]; одному богу известно, чего мне это стоит, но я все-таки бросаю бедняжку на произвол ее печальной судьбы каждое ут…
— А я не могу. Я один раз попыталась, но он просто обезумел. Если я уйду без него, он поднимет на ноги весь квартал. Поль, я же вам рассказала, как я его нашла… Неужели это ничего не значит? Постепенно я приучу его вести себя прилично, но пока… пока еще не могу.
Мсье Поль меланхолично кивал, поглаживая рукав своего вельветового пиджака. Он был в крайнем затруднении.
— Ну давайте хотя бы попробуем, Поль! Смотрите, ведь вот сейчас он совершенно спокоен.
— Послушайте, дорогая… Вы же понимаете: если бы все зависело только от меня, я охотно простил бы вам этот маленький… гм… каприз, но Мари-До никогда не разрешит держать здесь собаку, и вам это известно так же хорошо, как и мне.
Будь эта работа хоть чуточку получше, Гаранс боролась бы за пса куда энергичней, но в данном случае игра не стоила свеч. Ничему новому она здесь уже не научится, а кофе, художники и компьютерное кресло были слишком уж отвратны.
— Ох, и вы туда же! Правила есть правила, не правда ли, Поль?
— Простите, не понял.
— Мари-До с языка у вас не сходит… Признайтесь, вы спите и видите, как она хлещет вас кнутом?
— Вы… вы… да что вы себе позволяете?!
— Ну конечно… Я уверена, что, тиская своего жирного кота, вы только и грезите о том, как Мари-До проделывает с вами всякие гнусности… Не стесняйтесь, расскажите! (Смена тона.) Ладно, я пошутила. Вы мне до смерти надоели, все как один. Гоните денежки, которые мне причитаются, и я сваливаю.
— Я запрещаю вам говорить со мной таким тоном! И потом, вы не имеете права… Вы подписали договор о стаже, вы обязаны…
Пес, до сих пор сидевший смирно, вероятно, почуял, как накаляется атмосфера в Груцкой-галерее, и начал проявлять легкие признаки нетерпения.
— Да успокойте свою шавку, наконец!
— Ну-ну, папаша… Гоните бабки! Вот уже год, как я тут на вас вкалываю, отсидела столько сверхурочных часов, что и не счесть, занимаясь всеми этими вашими вшивыми проектами, вшивой рекламой, вшивыми выставками, вшивыми каталогами, годными лишь на подтирку, вшивыми махинациями мелких жуликов… Мне стыдно сюда приходить, для вас искусство — всего лишь средство помогать богатеньким русским отмывать свои нефтерубли и оплачивать ими своих шлюх. Благо они не способны отличить Вермеера от банки йогурта… И плевать я хотела на ваши договора, мне нужны мои 900 евро, и дело с концом!
