латинской предпрошедшей формы –
lect– на семантически эквивалентную славянскую основу глагола-
б(о)р-и замене латинского суффикса прилагательного-
ив, лишенного флексии и классифицированного носителями современных западноевропейских языков как номинальный суффикс, на такой же суффикс славянского
происхожденияность [Onions 1966: 190–191, 489].
Что касается второй части оппозиции, русское слово деятель не выражало изолированность напрямую, но все же обретало нужное сопутствующее значение в контексте. Визуализация образа деятеля достигалась посредством сочетания его с прилагательным видный, а коннотативное значение обособленности – с помощью прилагательного выдающийся. В силу того, что английский и русский языки принадлежат к языковым семьям, утратившим фонетическую оппозицию между аспирированными и неаспирированными звонкими согласными на прото-индоевропейском этапе развития, слова, означающие совершение действия и деления, стали относить к одной группе в обоих языках. Русский глагол делить происходит от неаспирированной формы, в то время как этимологически несвязанный глагол делать производен от аспирированной формы. То же справедливо применительно и к английскому слову deal, семантическое поле которого совпадает с этимологически неродственным do. Исходное значение deal «часть» было вытеснено аффиксированной формой латинского глагола «divide» (вероятно, повторяющаяся комбинация двух протоиндоевропейских элементов, каждый со значением «отдельный») [Onions 1966: 247, 279–280]. Таким образом, фонетическая организация русского языка привела к тому, что ярко выраженное в понятии особа значение обособленности присуще понятию деятель, несмотря на отсутствие доказательств в этимологии данного слова; оно и определяется этимологом-лексикиграфом П. Черных «человек выделяющийся… " [Черных 1993, I: 248]. В силу частого употребления в контексте с такими прилагательными, как «видный, выдающийся», деятель становится фигурой на фоне коллектива. Отглагольное происхождение данного понятия лишь усилило потенциал метафоры контрастом между действительным и страдательным залогом, проявляющимся в оппозиции латинской формы предпрошедшего времени и собственно формы деятель. Созданный фонетико-этимологический контраст порождает обособленность между правящими и управляемыми.
Вопрос, является ли этот контраст соборности и особы, репродуцированный в более поздней оппозиции коллектив – деятель,
