и
folk, сама чужеродность политической терминологии, обозначающей объект политической власти, создает фонетически заметную фигуру, выделяющуюся на фоне фонетических особенностей исконных слов.
Номинация соборность может рассматриваться как метафора восточнославянского происхождения, созданная для концептуализации качества и характера политической жизни России. Остается спорным вопрос, насколько характерен данный признак российскому дискурсу. Созданное впервые в XIX веке землевладельцем-интеллигентом А. Хомяковым для обозначения качества, присущего Православному Христианству, данное понятие, без убедительных на то оснований, было распространено его младшим коллегой К. Аксаковым применительно к политической жизни, став естественным для традиционной России, но абсолютно неприемлемым во времена Петра I и его наследников [Wieczynskii 1976, I: 82–84; 1980, XVI: 171]. Возможно, последующее ограничение употребления этого понятия внутри узкого круга интеллигентов-дилетантов не позволило лексикографу XIX века Далю включить его в словарь русского языка в виде отдельной статьи. После распада Советского Союза часть современной российской интеллигенции вновь заговорила о соборности как об отличительной черте политики России в сравнении с демократией Запада и присущим ей индивидуализмом. В книге В. Сергеева и НДБирюкова [Sergeyev, Biryukov 1993], уже в заглавии которой выражен контраст между демократией и «традиционной культурой» России, авторы утверждают, что несовместимость соборности с индивидуализмом обусловливает неполноценное функционирование таких выборных институтов власти, как парламент или президентство. Именно на этот аргумент ставила ставку зарождающаяся оппозиция, выступавшая под названием «патриотические силы», создавая добровольные объединения представителей различных взглядов и убеждений с целью формирования прочной коалиции и возрождения подлинной российской государственности [Проханов 1992; Зюганов 2003].
Несмотря на запоздалый характер и узкий круг употребления соборности, данная абстракция суммировала в себе понятия гораздо более конкретные и ощутимые. Основа собор является традиционно общей как для церковной, так и для политической сферы в России, где государство весьма неявно отделено от церкви, если вообще можно говорить о таком разделении. Об этой наразделенности свидетельствуют частые упоминания в хрониках о принудительных постригах в монахи тех, кто попал в немилость за политические убеждения или о заключении в монастыри их жен, сестер, вдов; либо о государственных преследованиях инакомыслящих по религиозным мотивам. Посредством метонимии
