Счастье, поющее галльским петухом, включёно в контекст образа времени – устоявшегося в поэзии, освоенного философски, закрепленного в исторических реалиях, комментариях, подчёркивающих, как правило, дисгармоничную, разрушающую силу времени. Рембо делает счастье определителем времени, ибо каждое утро «галльский петух» провозглашает счастье.
Счастье раскрывается как особое бытийное состояние человека – это очарование, захватывающее и душу, и тело, растворяющее все усилия и напряжение.
Ce Charme! il prit âme et corp,
Et dispersa tous efforts.
___
Это очарование! Оно овладело
душой и телом,
И рассеяло всё напряжение.
Ключевым словом в понимании состояния счастья-очарования является глагол disperser – рассеивать, растворять. Счастье – это состояние душевно-телесного растворёния в очаровании.
Однако так ли прост опыт обретения счастья в обыденной жизни, как может показаться? Рембо называет этот опыт магией. Изучение магии счастья предполагает отказ от желаний, зависти: je n `aurai plus d`envie (я более не завидую). Завидовать и желать – значит отягощать жизнь, лишать её счастья. Глагол envier – многозначный, с яркой энергетикой: завидовать, иметь всё, что хочешь, не уступать ни в чём, желать, стремиться. Все приведённые значения выражают суетные человеческие усилия, максимальное напряжение для достижения материально преходящего. Жить легко, растворившись в очаровании, без зависти и желаний – вот в чём, по мнению Рембо, секрет счастья. Казалось бы, секрет прост, но постижение его предполагает пралогическое мировосприятие, требует обращения к магии.
J`ai fait la magique étude
Du Bonheur…
___
Я изучал (изучил?) магию
Счастья…
Возможно ли научиться счастью? Рембо чувствует бессилие объяснить этот опыт словом, которое улетает, мгновенно исчезает. Здесь отражён очень важный момент соотнесения и сопряжения слова и бытийной реалии, бытия слова, его наличия и бытийной явленности.
Понятию счастья противопоставлено понятие несчастья – le malheur. Как правило, несчастье насильно захватывает человека, увлекает за собой, ведёт к концу, но поэт говорит в этом случае о быстрой кончине, а не о погружении в пессимистический мрак. Счастье, таким образом, представляет жизнь, а несчастье – смерть, кончину. Понимание истины жизни и смерти исполнено светлой эмоциональной грации.
Глаголы dispercer, entrainer в соотнесённости их с состояниями счастья и несчастья подчёркивают характер последних. Растворение, расширение, рассеивание
