— Нет, — возразила Аспасия нетерпеливо, но без запальчивости. — Зачем мне желать этого, если я могу быть тем, что я есть, жить так, как я живу? — добавила она.
Он промолчал. Похоже, она обидела его. Мавры, наверное, еще больше, чем мужчины из Города, гордились своим полом.
Она не будет обращать внимания, даже если он обиделся. Ведь она сказала правду. Для женщины, которая несет мир и покой, это, конечно, непростительная ошибка. Но что поделаешь! Пусть он полюбит ее такой, какая она есть, или не любит вовсе.
И вот они миновали горные перевалы, и ни один сарацин не преследовал их. По приказу императора за ними долго охотились, пока все до единой горы не были свободны от разбойников.
Герберт покинул их в том месте, где дорога огибала озеро Констанц, минуя Сан-Галл и Рейхенау. Он отправился на запад, в Реймс. Они же двигались на северо-восток, в центр Германии.
Аспасия подумала, что ей не стоит разыскивать его, но утром, когда караван собирался тронуться в путь, он пришел к ней сам. Глаза его радостно блестели.
— Я возвращаюсь домой, — сказал он.
— Я думала, что твой дом в Оверни — аббатство с таким трудным названием.
— Ориньяк, — сказал он, — ну, конечно. Но это же Франция, понимаешь? Моя родина. Я почти забыл, как люблю ее.
— Не ты один, — ответила она тихонько.
Он положил руку ей на плечо:
— Ничего. Может быть, ты тоже когда-нибудь вернешься домой. Когда кончатся все твои приключения.
— Может быть, — согласилась она.
Они помолчали. Его мул потянулся к кустику травы, который уже приметил для себя мул Аспасии. Мул ее старался оттолкнуть того. Аспасия оттащила своего в сторону.
Вдруг Герберт шагнул к ней, обнял ее и крепко поцеловал в обе щеки — так в Галлии прощаются с родными. Пока она собиралась с мыслями, он осенил ее крестом и пошел прочь, ведя за собой своего мула.
— Мы еще встретимся, — крикнул он, оглянувшись.
Без Герберта дорога показалась ей опустевшей. Остался Исмаил, она часто видела его верхом на гнедом скакуне. Но его присутствие не возмещало ей разлуку с Гербертом. Вряд ли их отношения можно было назвать дружескими. Он никогда не заговаривал с ней первым. Казалось, он находится рядом с ней по необходимости — как личный врач Феофано.
Слава Богу, в помощи врача они нуждались нечасто, хотя путешествие в горах нравилось Феофано еще меньше, чем Аспасии. Как ни утомительно чувствуешь себя в носилках, в фургоне еще хуже, но Феофано не могла разрешить себе идти пешком. Императрица Аделаида частенько шла пешком, но ведь она была местной уроженкой. Византийка Феофано знала, что приличия необходимо соблюдать в любых условиях.
