— Вы не должны так думать.
— Самое ужасное то, что, по словам Дженкинса, правительство собиралось направить средства на финансовую поддержку школы, но, если индейцы потеряют к ней интерес, никаких денег не пришлют, а значит, не будет и школы.
— А может, вы пошлете телеграмму и попросите прислать учителя, хотя бы временно, пока вы не вернетесь из деревень и не возьмете школу на себя?
— Думаю, в конце концов они кого-нибудь пришлют, но я не смогу дать Дженкинсу никаких обещаний.
— Но…
— Больше всего я волнуюсь за детей… — Рид расстроенно заморгал. — Мне не хочется их терять.
Тон пастора тронул сердце Честити. Его честные голубые глаза горели решимостью, а бледное осунувшееся лицо выражало несгибаемую твердость. Девушка видела, что эта непреклонность сильнее его самого, и сочувствовала пастору. Когда она заговорила, голос ее дрожал от волнения:
— Наверняка найдется человек, который сможет вам помочь. Например, Салли…
Рид сдвинул брови.
— Едва ли Салли подойдет для такого дела.
— Салли — хорошая женщина, — пылко возразила Честити, — она работала с преподобным отцом Стайлзом.
— Она никогда не преподавала в школе. Мне кажется, у нее не получится.
— А может, она порекомендует вам подходящего человека.
— Я не могу допустить, чтобы о делах миссии всюду судачили.
— Но вы не справитесь в одиночку! Вам нужна помощь.
— Я справлюсь.
— Жаль, что я не могу вам помочь.
— Я понимаю. Вам надо ехать в Калдвелл.
— Да. Это очень важная поездка. Я уже послала телеграмму, меня ждут.
— Так поезжайте и не тревожьтесь за меня. Через день-два я встану на ноги.
Честити внимательно вгляделась в пастора, и сердце ее сжалось. Ей стало жаль Рида. Взгляд священника по-прежнему выражал твердость и непреклонность. Несмотря ни на что, он выполнит свой долг… но за этой решимостью угадывалась болезненная усталость.
— Я понимаю, это ваша работа.
— Да, это моя работа.
— И вы должны это сделать, даже если вам никто не поможет.
Рид чувствовал, что здесь уместнее промолчать.
— Я помогу вам, если у меня получится. — Она произнесла это прежде, чем успела осознать, и поспешила добавить: — Но я останусь с вами только на несколько недель, до тех пор пока вы или кто-то еще не возьмет школу под свою ответственность.
Ей показалось, что в глазах пастора мелькнуло удовлетворение.
— Это очень благородно с вашей стороны. Я знаю, вы переживаете за свою репутацию.
«За свою репутацию?» — удивилась девушка, и щеки ее зарделись. Вот о репутации-то она как раз и не подумала.
