— Людмил, а следователь с нами будет ужинать?
— С нами, Леночка, с нами. У каждого свои тараканы, считай, что пришла моя очередь дать слабину.
Олег решил, что теперь можно зайти, и появился на кухне с самой дружественной улыбкой.
— Девочки, у меня есть предложение. Чтобы вы были в безопасности, можно поехать ко мне домой, у меня двухкомнатная, все сможем поместиться.
Татьяна задумалась, по-новому взглянув на Олега Даниловича, Елена безразлично пожала плечами, а Людмила чуть не обрезалась острым ножом.
— Предлагаю ответный вариант: мы все остаемся в библиотеке. Здесь есть раскладушки и белье.
— А есть здесь второй выход?
— Конечно. — Людмила вытерла руки и посмотрела на ногти. — С обратной стороны дома.
— Тогда я предлагаю забрать все с собой и сматываться немедленно. Предчувствие…
Елена напряглась, посмотрела Олегу в глаза.
— Вы знаете, мне тоже не по себе. Тревожно как-то. Усман! Хорошо, что ты пришел. Давай уедем отсюда, сейчас же. Поверь, беременные женщины чувствуют беду. Надо отсюда сваливать.
Усман, поставивший в самом дальнем углу кухни пакет, набитый непонятно чем, вздохнул и опять взял свою ношу.
— Курицу жалко. Ладно, поехали, в ресторане поужинаю.
Людмила начала складывать нарезанную закуску обратно в пакет, ей помогал Олег. Сидеть, ничего не делая, как Татьяна, он не мог. В кухне нарастало напряжение. Елена достала из сумки сигарету, прикурила и тут же загасила.
— Что со мной? Прямо плакать хочется… Мы через какой выход выбираться отсюда будем?
Людмила поставила в третий пакет початую бутылку водки и вытащила из холодильника всю еду. Олег смотрел на эти манипуляции с удовлетворением: насколько он помнил, у него в холодильнике была только горчица и банка зеленого горошка. Остался сыр, но он слишком старый, а старость хороша только для вин, не ставших уксусом, и преступников, у которых срок сгорает «за давностью лет».
— Самым разумным вариантом будет, если Усман выйдет через главный вход, а мы потихоньку с другой стороны пройдем на соседнюю улицу, там разделимся на две пары. Я и Людмила ловим такси, а Таню и Елену сажаем в машину.
Таня наклонила голову и промычала:
— Я хочу с Усманом.
— Опять началось. — Лена взяла из пепельницы «бычок», понюхала наполовину выкуренную сигарету. — Тебе, идиотке, только что намекали: думай головой. Иди вперед, шизуха.
— Не пойду. Сяду здесь и буду сидеть. Назло.
Елена замахнулась для пощечины, но Танечка резво отскочила и встала в каратистскую боевую стойку. Вряд ли она смогла бы сделать хоть один взмах ногой, но Елена, взвесив разные весовые категории и степень риска для беременного живота, решила, от греха подальше, дуру Таньку не трогать.
