— Не бойся, — сказал ему отец Епифаний. — Человек, который после необходимого испытания в монастыре принимает решение стать монахом, имеет все сто процентов для успеха в монашеской жизни. Но, даже если вдруг случится нечто из того, что тебя пугает, ты будешь считаться мучеником за Христа и получишь за это награду.
* * *
Один молодой человек, который постоянно ездил по монастырям, но при этом был сильно устремлен к миру (любил музыку, различные зрелища, путешествия, развлечения), спросил отца Епифания, позволительно ли ему думать о возможности стать монахом.
— Чадо мое, в монахи ты не годишься, — ответил батюшка. — Ты слишком сильно обращен к миру. Монаху полезно иметь противоположное устремление: внутрь себя, а не наоборот.
* * *
Отец Епифаний добивался того, чтобы решение стать монахом принималось обязательно после усердных молитв, без спешки, чтобы оно было, насколько это возможно, более зрелым, а не вытекало из юношеского энтузиазма. Некоторые монахи его за это критиковали.
Как‑то один студент, духовное чадо батюшки, посетил Святую Гору и в беседе с одним монахом сказал, кто у него духовник. Монах признал дарования отца Епифания, однако высказал свое замечание:
— Плохо только то, что он не дает благословения молодым идти в монашество.
Студент рассказал об этой беседе батюшке. Тогда отец Епифаний сказал:
— Если кто‑нибудь еще будет говорить тебе то же самое, скажи ему, что твой духовник, к которому приходит на исповедь очень много народа, его спрашивает: «Если к Вам на исповедь придет семейный человек и откроет, что он в молодости, из энтузиазма, принял монашеский постриг, но не смог его понести, оставил монашество, вернулся в мир и женился, что вы ему посоветуете? Бросить свою семью и уйти, чтобы вдали от родных, в своем монастыре, оплакивать нарушение обетов, которые он дал Богу? Ведь именно так он должен поступить. Но что будет с его семьей? Она в чем виновата?» Таких случаев, чадо мое, я встретил немало. Поэтому я не спешу благословлять молодых идти в монастырь, даю им время, чтобы их тяга к монашеству окончательно созрела, чтобы они изучили себя. Если уверены, что выдержат, и эта решимость в них остается, тогда я с радостью, обеими руками, даю им свое благословение.
Однако это вовсе не означает, что Старец благоволил старым холостякам. Наоборот, если его духовные чада выбирали для себя семейную жизнь, но ничего не предпринимали в этом направлении, или же если они вовсе не делали выбора на протяжении многих лет, тогда батюшка полушутя–полусерьезно начинал свое «давление»:
