Внезапно Каролина вскочила и заорала:
— Где мой малыш? Вы — полиция, ступайте и найдите его!
Кейт схватила в охапку малыша, который, казалось, окаменел от вопля матери, и выпроводила его из комнаты. Затем Кейт вызвала врача и, когда Каролина успокоилась, начала допрашивать ее как положено. Следовало торопиться: может быть, трехлетний ребенок уже умер, либо умирает, либо его удерживают как пленника.
Время для Айвора Андерсона истекало. Если уже не истекло.
Патрик изумленно оглядел свой офис. Все разгромлено, бумаги разбросаны по полу, бухгалтерские книги разорваны. Погромщики растоптали даже фотографии его покойных жены и дочери. Это огорчило Патрика больше всего.
Вилли уставился с разинутым ртом на картину погрома:
— Будь я проклят, Пэт, тут кто-то что-то искал!
— Знаешь что, Вилли? Ты всегда говоришь очевидные вещи. Иногда ты действуешь мне на нервы.
— Я только хотел…
— Больше не надо. Я тебе вот что скажу: тот, кто это сделал, жаждет смерти. Я найду виновников и убью их.
— Могли такое сделать хулиганы? Ну, уличные бандиты?
Патрик отрицательно покачал головой:
— Нет, сделано слишком профессионально для уличных банд. Я думаю, что искали документы на право владения, так как даже полы вскрыты. К счастью, я держу их в особом месте. Нам надо узнать, зачем они кому-то понадобились. Я законный владелец, непонятно, на кой черт другим людям мои бумаги?
— Ну, наверное, они хотели сами получить кусок пирога.
— Значит, теперь надо угадать, чья это работа, и вселить в засранцев страх божий.
Вилли вытер пот со лба.
— Я думаю, что это Партридж или Ганнер.
Патрик саркастически прорычал в ответ:
— Черт возьми, Вилли, невпопад, как всегда.
Вилли явно обиделся.
— Не надо наезжать на меня, Пэт. Я же на твоей стороне.
С этими словами он поднял с пола фотографию Рене и попытался ее разгладить своими большими неловкими руками.
— Тот, кто сделал это, получит от меня хорошую затрещину, — проворчал он. — Дело принимает слишком личный оборот.
Патрик обнял Вилли за плечи.
— Извини, старина, я погорячился. Все это слишком раздражает меня. Я не понимаю, кто и по какой причине меня преследует. Я могу бороться, могу нанести удар, но сначала надо точно выяснить, с кем я имею дело и, что еще важнее, почему.
— Я грешу на Ганнера, Пэт. Он мне никогда не нравился, сутенер несчастный.
— Кто бы это ни был, пусть обзаведется артиллерией, она ему понадобится. Мне сейчас уже не до шуток.
В голосе Патрика слышался гнев. Вдруг зазвонил телефон, и оба поняли, что телефон — единственная вещь в комнате, которая осталась в целости.
