Русский язык по-прежнему «велик и могуч». Его лексический инвентарь и запас выразительных средств колоссальны и продолжают расти. Русский язык как коммуникативный феномен не требует никакой защиты – ни юридической, ни моральной. «Язык – зеркало того общества, в котором он функционирует. Если больной или переживающий душевный кризис человек смотрится в зеркало» то в зеркале, естественно, отражаются наблюдающиеся у него внешние признаки болезни или душевного кризиса. Но при этом само зеркало никакого кризиса не переживает. Язык как система не переживает кризиса, но можно говорить о наличии критических явлений в отношении общества к освоению и употреблению языка» к соблюдению языковых норм» [Стернин 1998:4].
Однако моральной, филологической» а иногда и юридической защиты требует наша речь. Индивид получает язык как нечто данное» уже до него существующее, а речь во всех случаях каждому человеку приходится формировать самостоятельно. «И тут открывается печальная картина. Культура речевого взаимодействия упала до самой низкой черты. Русская речь катастрофически отстаёт от высоких эталонов российской словесности» [Комлев 1998:5]. Так что защищать надо не язык, а речь и бороться надо не с заимствованиями, а с проводниками этих заимствований, всячески повышая их образовательный и культурный уровень. Бояться надо не заимствований, бояться надо культурного выхолащивания слов. Невысокая речевая культура – зеркало низкой общей культуры. «…Орфографию невозможно улучшить в отрыве от общей культуры. Орфография обычно хромает у тех, кто духовно безграмотен, у кого недоразвитая и скудная психика. Ликвидируйте эту безграмотность, и все остальное приложится», – считал замечательный знаток и ревнитель родного языка К.И. Чуковский.
Специалисты по языкознанию и культурологии говорят о трех главных источниках и регуляторах творческой деятельности и жизни языка. Это 1) школа, 2) лингвистическая наука и 3) художественная литература в ее лучших образцах. Чтобы эти источники не засорились, не обмелели, необходимо повышенное внимание к ним со стороны общества и государства. Постоянно возникает вопрос о создании закона о русском языке. Опыт стран, принявших аналогичные законы (Франция, Исландия), убедительно свидетельствует в пользу подобных законодательных акций. Утверждена федеральная программа «Русский язык», которая, как кажется, начинает реализовываться.
Зашита языка – дело коллективное, национальное, но эффективной она может быть только при условии личной активности каждого носителя языка. Примером может служить русский эмигрант В. Набоков. «Однажды, на рыночной площади посреди Кембриджа, я нашёл ка книжном лотке <..> Толковый Словарь Даля в четырёх томах. Я приобрёл его за полкроны и читал его, по нескольку страниц ежевечерне, отмечая прелестные слова и выражения… Страх забыть или засорить единственное, что успел я выцарапать, довольно впрочем сильными когтями из России, стал прямо болезнью». Это слова из автобиографической книги В. Набокова «Другие берега». Сама книга, равно как и другие произведения этого автора, свидетельствуют, что усилия молодого эмигранта из России не оказались напрасными: русский язык был им для себя сохранён, творчески обогащён и возвращён в Россию. Узнику ГУЛАГа А.И. Солженицыну в лагере попался один том Даля, и эта книга для будущего писателя оказалась и средством спасения духа, и базой «языкового расширения» – сохранения и приумножения родного слова.
