Ибн-Хальдун | страница 9
Среди множества шатров выделяется размерами и украшениями шатер Тамерлана.
— Меня вызывали. Мое имя Ибн-Хальдун.
Стражники не поняли. Один из них просунул голову в шатер и что-то сказал. Вышел переводчик в татарском халате.— Заходи, Тамерлан может уделить тебе немного своего драгоценного времени,— сказал он на плохом арабском языке.
Когда Ибн-Хальдун свыкся с темнотой, он увидел перед собой возвышение, застеленное коврами. На возвышении сидел, поджав под себя ноги, маленький человечек в халате с золотым шитьем.
Ибн-Хальдун упал лицом вниз на расстеленный у входа ковер. От ковра пахло бараньим жиром. «Стар я стал для политики,— подумал он.— Не та уже живость. Хватит ли сил подняться?»
— Встань и приблизься,— сказал Тамерлан через толмача.— Садись,— указал он кивком головы на место неподалеку от возвышения. Ибн-Хальдун повиновался.
— Так ты и есть тот самый Ибн-Хальдун? (Какой «тот самый»? Историк? Каирский кади? Бывший хаджиб? Основатель науки о политической власти? Или старый человек, объятый тревогой?)
— Да, о Родившийся под Счастливой Звездой. Я — Ибн-Хальдун.
— Ты живешь в Дамаске?
— О нет. Я чужд этому городу вдвойне. Моя родина — Магриб, а живу я в Каире.
— До меня дошли слухи, что ты знаешь Магриб. Так ли?
— Так, о Родившийся под Счастливой Звездой.
— Я желаю, чтобы ты описал Магриб так, будто я вижу его своими глазами. Сумеешь?
— Сумею, о Родившийся под Счастливой Звездой. Наука истории, которой я занимаюсь, подвластна мне. Осмелюсь сказать, что нет человека, знающего ее лучше меня. Все стремятся ее знать, ибо она содержит полезные сведения — о народах и владыках, путях и странах, оазисах и пустынях. Но никто не знает о том, что движет народами и владыками, что изменяет границы и пролагает новые пути...
— А ты знаешь? — усмехнулся Тамерлан.
— Осмеливаюсь считать, что да,— твердо сказал Ибн-Хальдун.
— Изложи вкратце свое знание.
— Чем больше племя, тем больше его сила, тем больше царство, принадлежащее племени...
Тамерлан улыбнулся:
— Это я знаю!
— Кочевники могущественнее, чем оседлые жители городов, слабые и изнеженные, склочные и трусливые. И поэтому кочевники всегда побеждают горожан...
Тамерлан рассмеялся:
— И это я знаю!
— Нет больших народов, чем тюрки и арабы. И поэтому царства их самые большие...
Тамерлан расхохотался:
— Ты развеселил меня, человек, называющий себя историком! Все это мне известно!
— Но я еще не сказал, что кочевники, захватив города, создав царства, сами становятся горожанами. И еще...