— Пожалуй, крикни, — весело возразила Катерина, — или идешь от нее с пустой доенкой!
— И не надо баловать!
— И что ж и не побаловать? — улыбнулась Катерина. — И она тоже живое существо. Разве ей ласка не нужна? Тоже нужна.
Тоня пожала плечами:
— Вот еще! Выдумала! Это, наверно, там у вас, на Выселках такая мода — скотину баловством портить!
Прасковья Филипповна, бригадир молочной секции, проходя мимо, осматривая, все ли благополучно в ее хозяйстве.
— А мода, между прочим, неплохая, — обронила она. — Скотину лаской не испортишь.
— Ну да, конечно! — запальчиво возразила Тоня. — Целоваться теперь с ними!..
Ей никто не ответил. В секции наступила тишина, лишь тонкий звон молока о стенки подойников слышался в стойлах.
«Ну, вот и все, — с облегчением подумала Катерина. — Вот и про неизвестного человека забыли…»
Время шло, и дела шли своим чередом. Доярки одна за другой подходили сливать молоко.
— А кто же это в самом деле Наталью-то напугал? — вдруг спросила Прасковья Филипповна. — Узнали или нет?
У Катерины замедлилась дойка, будто руки у нее слегка онемели. В голосе Прасковьи Филипповны слышался холодок, тот самый недобрый, сдержанный холодок, который предвещал большие неприятности.
— Да разве их узнаешь? — возразила Аграфена. — Прибежали да убежали. Да еще, небось, и со смеху потом помирали — вот, дескать, интересную штуку выдумали!
— Ведь в молодости-то все интересно, — тихо добавила пожилая доярка Таисья Гурьянова, — лишь бы что почуднее выкинуть! А мы-то сами бывало…
— Мы — другое дело, — возразила Прасковья Филипповна: — тогда жизнь другая была. Что мы видели? С зари до зари работали, не разгибая спины. А выпадет свободная минута — ну куда? Клубы, что ли, у нас были? Или кино? Или нам лекции читали? Вот и думали тогда, что бы почуднее выкинуть. А уж теперешним-то девушкам так себя вести!.. Жалко вот, что не узнала Наталья, кто там был, — я бы в правление жалобу подала…
У Катерины округлились глаза. Закусив нижнюю губу, она продолжала доить. Вон как дело-то оборачивается! Эх, сколько еще дури иногда появляется в голове! И чего это им с Анкой вздумалось Дроздиху пугать?
Не поднимая ресниц на Прасковью Филипповну, она подошла слить молоко. Подошла и Тоня Кукушкина. И вдруг узкие черные глаза ее блеснули — она тут же заметила красноречивое смущение на простодушном лице Катерины.
— А не спросить ли бы вам насчет ночных-то приключений у Дозоровой? — негромко сказала она Прасковье Филипповне, когда Катерина отошла.
