— Я хочу…
Но тут в кругу раздался такой дружный смех, что Дуня, не дослушав, ринулась в самую гущу народа, прорвалась в середину, как раз в тот момент, когда Ваня стоял на голове и похлопывал сапогами в такт гармони…
Все смеялись, хлопали в ладоши, а Ваня, вскочив на ноги, снова пошел по кругу, еле касаясь земли.
Настя, улыбаясь, глядела на своего вожатого и ждала, когда он устанет. И Ваня наконец устал. Прошелся еще раз гоголем перед Анкой Волнухиной и отошел, уступая место другому плясуну.
Ване было жарко. Утираясь платком, он подошел к товарищам. И тут Настя улучила минутку, потянула его за рукав.
— Ваня… Послушай-ка!..
Ваня удивился, увидев Настю:
— А ты что здесь? Почему ночью не спишь, а по улице бегаешь? Скоро экзамены, а они, вишь, бегают! Почему это, а?
Дуня Волнухина и Надя Черенкова тоже подошли было к Ване, но, услышав его слова, тотчас юркнули куда-то в тень берез, Настя стояла перед ним и глядела ему в глаза:
— Ваня! Ты просил деда Антона, чтобы он меня в Кострому взял?
— Просил. Он возьмет.
— Он не возьмет. Он же сейчас хочет ехать, на этих днях, а я — только после двадцатого… Как же теперь?
Ваня с минуту не мигая смотрел на нее.
— Сейчас едет? А что ему непременно сейчас?
— Я не знаю, я просила, а он не ждет…
— Пойдем, — сказал Ваня.
— Ваня! Бычков! — закричали девушки, становясь в пары, — Иди скорей — кадриль!
Но Ваня только махнул рукой:
— Танцуйте! Я приду!..
Ваня и Настя направились к избе-читальне. Настя удивилась, увидев, что окна читальни освещены. Кто же это там сидит до полуночи? Кого же это не может вызвать на улицу душистая весенняя ночь? Кто же это не слышит ни гармони, ни песен, ни соловьиных голосов, волнующих сердце?
Настя вслед за Ваней вошла в читальню и сразу улыбнулась. За большим столом сидели все очень хорошие люди! Саша Кондратов, секретарь комсомольской организации, Солонцов, комсомолец из десятого класса, первый ученик, Володя Нилин, староста кружка животноводов… И самое главное — здесь была Катерина Дозорова, сероглазая, раскрасневшаяся, с тяжелой косой вокруг головы.
На столе лежал большой лист бумаги. Краски, вырезанные картинки, цветные карандаши, исписанные листочки. Настя окинула все это взглядом и сразу поняла: готовят первомайскую стенную газету.
Все глаза поднялись на вошедших. Катерина, увидев Настю, тепло улыбнулась. Но тут же обернулась к Ване Бычкову:
— Ты что же это, добрый молодец? Наобещал всего — и нарисовать и написать, — а самого и след простыл!
