Авдотья Васильевна ходила по классу, диктуя условия задачи, по нескольку раз повторяя одни и те же фразы. В волосах ее искрились сединки, близорукие, с тяжелыми веками глаза казались выпуклыми за толстыми стеклами очков, на левой щеке родинка нежно оттеняла белую кожу.
Может, чужой человек ничего особенного не нашел бы в Авдотье Васильевне — так, пожилая женщина, да и все. Но какой красивой видела ее сейчас Настя! Какими теплыми казались ей такие знакомые и такие все понимающие глаза учительницы! И эта родинка, и сединки в волосах, и белая рука, держащая книгу, и голос, ровный и мягкий, — все трогало Настино сердце теплом и грустью…
Огромные окна были полны света и голубизны. На столе Авдотьи Васильевны ярко блестела под лучом металлическая крышка чернильницы — словно белая звезда лежала на зеленом сукне.
Дуня Волнухина, склонясь над тетрадкой, усердно записывала диктант. Ее короткие густые волосы, выбившись из-под круглой гребенки, повисли надо лбом. Дописав фразу, Дуня откинула волосы, заглянула в Настину тетрадку своими живыми коричневыми глазами и толкнула подругу:
— Ты что же не пишешь?
Выпуклые очки учительницы блеснули в их сторону. Настя торопливо обмакнула в чернильницу высохшее перо.
«Вот тоже… Думаю о чем-то! — с досадой побранила себя Настя. — О чем думать, когда экзамены скоро!»
И опять ее мысли вернулись к своим самым близким и неотложным заботам: задачи, русский язык, естествознание… Уроки, опять уроки, а там экзамены…
После занятий староста класса Боря Запевалин напомнил:
— Товарищи, не забывать отстающих!
— Да мы не забываем! — раздались в ответ ему голоса. — Мы занимаемся!..
— С Лыковой занимаются? — спросил Боря, заглядывая в свою учетную тетрадь.
— С Лыковой я занимаюсь, — ответила Варя Лебедева, одна из лучших учениц класса.
— А с Черенковой?
— С Черенковой — я, — сказала Настя, — я и Дуня Волнухина.
Синеглазая, с белесыми косичкам Надя Черенкова подошла к своим «шефам», и они втроем вышли на улицу.
Весенняя грязь широко раскинулась по улице — веселая весенняя грязь с синими отсветами неба, с коричневыми и желтыми красками глины, с неподвижной водой в канавках, которые кажутся зелеными от проступившей на дне молодой травы…
— «Весна! Весна идет! — вдруг запела Дуня, жмурясь от солнца. — Весна, весна идет!..»
— Хорошо вам, — сказала Надя и озабоченно наморщила свой маленький лоб: — у вас троек нету. А я даже и весны-то не вижу. Уж скорее бы экзамены проходили!
