Иван Иванович стал нервным, плохо спал, плохо ел.
Жена заметила странную перемену с мужем и забеспокоилась, но он ссылался на переутомление, вызванное напряженной предпраздничной журнальной работой.
Но как ни терзали Ивана Ивановича противоположные чувства, как ни томило его ощущение собственной нечистоты, в какую сторону ни колебался маятник его душевных настроений — чем ближе подходило 1 января, тем всё тверже и определеннее знал он, что что бы ни случилось, как бы рискованно это ни было в отношении его жены, но в торжественную ночь встречи Нового года он будет там, куда вызывала его рукопись девушки.
Обычно Столбунцовы встречали Новый год в семье жены. За два дня Иван Иванович сказал, что у него болит горло и ему очень больно глотать… Жена забеспокоилась. Иван Иванович, охая, всячески укреплял ее тревогу. Вызвали врача — врач нашел красноту, успокоил, но приказал сидеть дома и мерить температуру. Столбунцов, трясясь и презирая себя, как школьник натирал градусник о штаны до тридцати восьми…
Словом, он остался дома, отправив жену к ее родным. Устроить дело с прислугой было еще проще…
И вот он поднимается по лестнице одного из лучших петербургских ресторанов. Зеркало на повороте марша отражает его стройную фигуру — фрак сидит прекрасно, Иван Иванович доволен собой. Он ловит себя на мысли, что хочет понравиться Барыбиной, произвести на нее впечатление. Она понимает, что он уже охотится за нею, что своим появлением здесь он перешагнул через какой-то Рубикон, что теперь его уже нельзя назвать порядочным человеком. Но он окончательно уже махнул на всё рукой — сейчас не место рефлексии, надо действовать. Миллионы, миллионы, миллионы!..
Ивану Ивановичу посчастливилось — он нашел себе свободный столик.
Рядом — пустая ложа: если бы и тут повезло, и именно эту ложу заняла бы модистка Верочка!
Но как же он подойдет к девушке, с каким словом обратится? Ах, это так важно — первое слово, первый жест!.. Конечно, он любит ее, да, да, всегда любил и очень терзался. Надо прикинуться слабым, жалким, — в небольшой порции женщины любят это…
«Ах, какой я подлец! — вспыхивает и гаснет где-то в глубине сознания Столбунцова. — Какой подлец, даже удивительно!» И успокаивающе попискивает другой голос: «А не всё ли равно, и не все ли люди таковы? Важны деньги, ибо деньги — сила, и я перед ней, перед Верочкой-модисткой, всё любовью моей замолю!»
Ну, а та Вера, жена?.. Той — миллион! Главное, хорошо подойти, с раскаянием на лице и с этакой улыбкой!..
