* * *
Но как домработница ни старалась, все таки не успела закончить с полами к возвращению хозяев. Она еще возилась в коридоре, когда распахнулась дверь и на пороге появилась Вероника. За ней вошла возбужденная Марьяна. Мать размахивала руками и, звеня браслетами и повышая голос, говорила, явно продолжая начатый ранее разговор:
— И не подумаю! Почему я должна молчать про Юрика? Франсуа отлично устроился! Женился, разъезжает по миру с выставками и знать не знает, что у него растет сын!
— Марьяша, умоляю, не вмешивай меня во все это! Я не стану лезть в ваши дела, — отмахнулась подруга. — Ты всегда делаешь так, как считаешь нужным.
Не вникая в суть перепалки, я пробормотала: «Вот и отлично, я успеваю в бассейн», сунула Юрика маме и устремилась в прихожую — одеваться.
— Куда? — прозвучал мне в след грозный материнский окрик. — Уложишь брата спать, — тогда пойдешь.
— Марьян! — развернулась я на каблуках. — Я давно уже немаленькая! Могут у меня быть свои дела?
— Какие у тебя дела? — возмутилась мать, пихая мне обратно малыша. — Я поэт, состоялась как личность, а ты — неизвестно, будешь кем нибудь или нет! Твоя святая обязанность — помогать матери растить ее младшего сына!
— Пусть Василий помогает! — пытаясь вернуть ей Юрика, парировала я. — Это ведь и его святая обязанность, не так ли?
Мать посмотрела на меня белыми от злости глазами и прокричала:
— Василию мой сын никто, потому что Андрей — не отец ему, а тебе мой сын — брат!
Я дернулась и испуганно уставилась на мать, пытаясь понять, что происходит. Что она говорит? Марьяна пьяна? Или рассудок окончательно покинул ее? Напуганный перебранкой, Юрик сунул пальцы в рот и заревел. Повернувшись, чтобы отнести малыша в детскую, я неожиданно встретилась глазами с Василием, застывшим на втором этаже у верхней ступеньки лестницы. Он собирался куда то уходить и стоял, причесанный и побритый, в белом свитере и отлично сидящих на его приземистой фигуре джинсах, и запах парфюма, исходивший от него, распространялся по всей гостиной. Я кинула опасливый взгляд на Шаха, пытаясь определить, слышал он мамино выступление или нет, однако по его непрошибаемому лицу невозможно было понять, о чем он в настоящий момент думает.
— И чей же Юрик сын? — неторопливо спускаясь вниз, полюбопытствовал он, и я поняла, что слышал.
— Занимайся своими делами, — отрезала мать. — Я не обязана перед тобой отчитываться!
— Она что, напилась? — проходя мимо крестной Юрика, усмехнулся парень.
