Пиквик ожидал, что Чармвилль расскажет больше об острове, но было ясно, что он не собирается, потому что он здесь только ради мальчика. Попугай смотрел на волшебный мир выпученными глазами. Он искал героев, которых Чармвилль всегда упоминал в своих рассказах, но не нашел никого; тогда он решил, что они все еще спят, как и объяснял Чармвилль.
Затем Пиквик увидел в Потерянной Миле русалок. Они были так прекрасны, что у него перехватило дыхание; они грациозно плавали среди кораблей, хихикая, перешептываясь и брызгаясь водой в Чармвилля. Они выпрыгивали из воды словно дельфины, приветствуя старика и его попугая в Потерянной Миле. Желая иметь возможность поиграть с ними, Пиквик только пронзительно закричал. Русалки снова захихикали, прикрывая свои рты мокрыми ладошками, словно так не полагалось делать в присутствии старика Чармвилля.
— Будет лучше, если ты не будешь смотреть на русалок так долго, — предупредил Чармвилль Пиквика. — Я знаю, они прекрасны, но они могут прочитать твои мысли, если ты позволишь заглянуть им в свои глаза. Им любопытны все секреты, которые ты скрываешь, а глаза — это зеркала души.
Пиквик взмахнул крыльями в знак повиновения, закрыл глаза, выпрямил спину и отвернулся от русалок.
— Хороший попугай, — сказал Чармвилль, затем облизал указательный палец и поднял его, чтобы проверить направление ветра. — Прекрасный день в Сказочном мире.
Чармвилль продолжал плыть к кораблю-дракону, окруженному плавающими стеклянными гробами, которые были наполовину заполнены водой. Он остановился рядом с особенным гробом и увидел внутри черную колыхающуюся тень мальчика. Тень была скована, словно могла убежать, а гроб охраняли две русалки. Пиквик пожал плечами. Раньше он никогда такого не видел. Казалось, что тень причиняла себе боль, пытаясь освободиться.
— Мальчик-Тень, — пробормотал Чармвилль, взбираясь по зигзагообразному драконьему хвосту вверх на палубу, которая была драконьей спиной. Иногда посредине плавания дракону надо было вздремнуть, и тогда они останавливались в воде. Пиквику стало интересно, выдыхают ли они огонь, когда храпят.
Следуя за Чармвиллем, Пиквик увидел старуху, сидящую на палубе. Она была загорелой, а волосы представляли собой черно-белый беспорядок. Она выглядела уставшей и, казалось, что никогда ранее не была знакома с гребнем. Пиквик подумал, что Чармвилль мог бы одолжить ей свой золотой гребень, но он не мог сказать этого. Его поражало, почему Чармвилль сделал его немым; возможно, Пиквик слишком много разговаривал. У женщины на палубе были завязаны глаза, она сидела напротив весов, с одной стороны которых висела кастрюля с яблоками, а с другой — со змеями. И хотя яблок было больше чем тонких змей, змеи все равно были тяжелее и перетягивали весы на свою сторону.
