Через десять минут, облаченный в зелено-золотистый наряд, изумрудно-зеленые чулки, в куртку и плащ, подбитые мехом куницы, де Жерве проследовал за Жилем в круглую комнату южной башни. Помещение предназначалось для работы и было обставлено просто: дубовый стол, несколько стульев, на каменном полу только шкура медведя перед камином. Свечи лили свой свет на гору пергаментов на столе, за которым сидел секретарь лорда Беллера, ссутулившись и держа перо наготове.
— Как вы поговорили с Магдален? — Беллер поставил стул для гостя и приказал Жилю налить вина.
Де Жерве подождал, пока паж удалится, и сказал:
— Без каких-либо осложнений. У нее возникло множество вопросов, но она ни секунду не колеблясь, дала согласие.
— Надеюсь, она проявила свое любопытство с должной учтивостью? — сухо спросил лорд Беллер.
Де Жерве кивнул.
— Об этом можете не беспокоиться. Господин секретарь уже собрал воедино все необходимые документы, как я смог заметить?
— Вот подлинник договора о передаче младенца под мою опеку до момента, когда герцог потребует ее к себе. Господин Каллум составит сейчас документ о передаче вам как моему преемнику права опеки, и мы заверим его печатью.
Де Жерве кивнул, вполне понимая скрупулезность лорда Беллера в этом вопросе. Со своей родословной и будущим, которое ей уготовано, Магдален могла стать ящиком Пандоры, и было вполне разумно сразу обезопасить себя от неприятностей.
— Когда состоится венчание?
Де Жерве погладил подбородок.
— В течение полугода. Вопрос в том, чтобы все было по закону, и герцог не жалея сил обрабатывает папское окружение в Риме. Скорее всего, сделка состоится.
Он пожал плечами, как бы давая понять, что все сказано. Всегда можно за ту или иную сумму купить у папского двора согласие на любое действие, особенно если ты богат и могуществен, тем более сейчас, во время Великой схизмы, когда раскол между двумя папскими дворами в Авиньоне и Риме отодвинул на второй план все моральные и догматические соображения. Джон Гонтский — герцог Ланкастерский не вмешивался в духовные споры, он хотел получить от папы, пока тот наиболее сговорчив, лишь безделицу. И при своих деньгах и влиянии имел все основания рассчитывать на успех.
— Полагаю, вам следует поговорить с леди Элинор, — с прямотой солдата заявил Роберт Беллер. — Она должна знать, насколько девочка созрела для жизни в браке.
Де Жерве кивнул, и лорд Беллер, приказал Жилю позвать леди Элинор. Она была уже готова к подобному вопросу и заговорила с той же прямотой, что и брат:
