Еще через час полицейские спускаются в подвал, наклоняя на лестнице голову: потолок здесь совсем низкий. Подвал большой, как склад, но высота сводов здесь не больше метра шестидесяти, восемьдесят швейных машинок, восемьдесят нелегалов. Жара, наверное, градусов тридцать, все работают без футболок, и всем не больше двадцати. В коробках сотни рубашек поло с маркой «Lacoste», хозяин готов дать объяснения, его прерывают. Душан Равик? Полиция закрывает глаза на работу цеха, терпит, потому что его хозяин — хороший информатор; он щурится, делает вид, что вспоминает, — подождите-ка, подождите… Полицейский говорит, что лучше позвать Верховена.
Пока майор спускается, полицейские переворачивают все коробки, забирают документы, у кого они есть, по буквам произносят для Луи фамилии молодых рабочих, выстроившихся у стенки, — им бы просто слиться с этими камнями. Через тридцать минут после появления полиции здесь уже невозможно дышать, рабочих выгоняют наружу, теперь они стоят на улице: вид напуганный или безразличный.
Камиль появляется через несколько минут. Ему единственному не нужно наклонять голову, спускаясь в подвал. Хозяин из Зреньяна, это на севере, недалеко от Эльмира, родного города Равика. «Равик? Не знаю», — говорит хозяин. «Ты уверен?» — настаивает Камиль.
Чувствуется, что его это мучит.
16 часов 15 минут
Далеко я не уходил, боясь пропустить появление моего друга. Я слишком хорошо знаю, как нужно ныкаться: никаких форточек, чтобы проветривать помещение, никакого табака… Но если толстяк Равик должен здесь объявиться, то я бы на его месте поторопился, потому что его старый приятель устал.
Полицейские переворачивают все вверх дном, так что куда ему деваться?
Только вспомни дурака, как он и нарисовался. Вон там, на углу… Моего старого приятеля ни с кем не спутать: он толстый, как бочка, и ноги иксом, как у клоуна.
Моя машина припаркована в тридцати метрах от входа в здание и в пятидесяти от того места, где он показался. Могу рассмотреть его, пока он вышагивает, немного сутулясь. Не знаю, ждет ли его курочка в курятнике, но у петушка вид довольно потрепанный.
На героя не тянет.
А если учесть, во что он одет (спортивный костюм, которому, наверное, лет десять, и стоптанные ботинки), то не нужно быть ясновидцем, чтобы понять, что денег у него ни шиша.
И это очень плохой знак.
Потому что с выручкой после январского налета он вполне мог бы приодеться. Я так и вижу, как он покупает на те деньжищи прикид с металлическим блеском, гавайские рубашки и сапоги из змеиной кожи. Но вот эти лохмотья — плохой знак.
