Луи смотрит на лежащие на столе очки, как будто они могут помочь ему разобраться: итак, у Камиля есть «близкая подруга». Ее зовут Анна Форестье. Камиль откашливается:
— Я прошу тебя не вписываться в это дело, Луи. Я сижу в нем по горло, и мне не нужно напоминать, что я действую против правил. Оно касается только меня. И тебе не нужно делить со мной такую ответственность. — Он внимательно смотрит на помощника. — Я только прошу у тебя немного времени, Луи. — Пауза. — Я должен очень быстро закончить это дело. Прежде чем Мишар узнает, что я ей соврал, чтобы самому расследовать дело, касающееся близкого мне человека. Если мы быстро возьмем этих типов, все останется в прошлом. По крайней мере, можно будет договориться. Но в противном случае, если все затянется и меня возьмут с поличным, она устроит настоящее избиение младенцев. И у тебя нет ни одной причины лезть в это дело.
Луи задумчиво оглядывается по сторонам, он вроде бы отсутствует или ждет, например, слугу, чтобы отдать распоряжение. В конце концов он печально улыбается и указывает на ксерокс.
— Что нам толку от такой бумажки, — говорит он тоном человека, который надеялся на счастливую находку и оказался чрезвычайно разочарован. — Разве нет? Камиль — имя очень распространенное. Неизвестно даже, о мужчине или женщине идет речь. — Майор молчит, и Луи задает вопрос: — Что вы хотите, чтобы я с этим сделал?
Поправляет узел своего галстука.
И откидывает прядь. Левой рукой.
Луи встает. Ксерокс квитанции остается на столе. Камиль комкает его и сует в карман.
13 часов 15 минут
Эксперт из отдела идентификации личности только что сложил свой чемоданчик и ушел, сказав на прощание:
— Спасибо. Думаю, мы неплохо поработали.
Он это произносит всегда, каков бы ни был результат.
Несмотря на головокружение, Анна встает и снова направляется в ванную комнату. Она не может запретить себе смотреть в зеркало и оценивать размеры ущерба. Теперь, когда с головы у нее сняты повязки, видны короткие грязные волосы, выбритые в нескольких местах для наложения швов. Похоже на дырки в голове. Есть еще швы под подбородком. Сегодня лицо кажется более раздутым, в первые дни всегда так, все ей повторяют одно и то же, лицо отекает… Да, я знаю, вы мне это уже говорили, но, черт возьми, кто же знал, что так будет. Не лицо, а бурдюк какой-то, багровое, как у алкоголика. Лицо избитой женщины как знак несчастья, Анна переживает чувство острой несправедливости.
Она дотрагивается кончиками пальцев до скул: боль тупая, рассеянная, неотчетливая. Кажется, болеть будет вечно.
