А вот ночь будет беспокойной. Но посмотрим. Камиль тем не менее сообщает:
— Вы не должны отсюда никуда уходить, ясно?
— Какие проблемы, майор! — отвечает полицейский с энтузиазмом.
Задумаешься тут, услышав подобный ответ.
12 часов 45 минут
На другом конце коридора есть небольшой зал ожидания, куда никто никогда не ходит, он очень плохо расположен — непонятно, кого вообще там можно ждать? Его хотели переоборудовать в кабинет, но это запрещено, объясняет Флоранс — медсестра, желающая целовать жизнь взасос. Вроде бы существуют некие нормы, их нужно соблюдать даже тогда, когда это бесполезно. Так положено. Европейские нормы. Ну и персонал начал складывать здесь всякие коробки — ужасно не хватает места. Когда сообщают, что намечается обход пожарных, все это барахло сгружают на тележки и везут в подвал, а потом возвращают на место. Пожарные удовлетворены и ставят на формуляре нужную печать. Камиль отодвигает два штабеля коробок из-под перевязочного материала и вытаскивает два стула. Усевшись за низенький столик, Камиль обсуждает сложившуюся ситуацию с Луи (темно-серый костюм от «Cifonelli», белая рубашка от «Swan&Oscar», обувь от «Massaro», все по размеру, Луи единственный в уголовной полиции, кто носит на себе собственную годовую зарплату). Луи ставит Верховена в известность о ходе расследований: немецкая туристка действительно покончила с собой; автомобилист с ножом идентифицирован, он в бегах, но его схватят через несколько дней; семидесятиоднолетний убийца в качестве мотива своего преступления назвал ревность. Камиль отделывается от рутинных дел. И они возвращаются к тому, что их занимает.
— Если мадам Форестье подтвердит, что это Афнер… — начинает Луи.
— Но она, может, его и не опознает, — обрывает его Камиль, — что вовсе не означает, что это не он!
Луи незаметно вздыхает. Подобная нервозность не характерна для шефа. Что-то тут все же не так. Но попробуй объясни Верховену, что все поняли, в чем дело…
— Конечно, — соглашается Луи. — Даже если она его не опознает, это все равно может быть Афнер. Вот только его нигде нет. Я связался с коллегами, которые занимались январскими налетами, и они, между прочим, спрашивают, почему, собственно, не они занимаются этим делом…
Камиль машет перед собой рукой: какое их дело?
— Никто не знает, где он был с января, слухи ходили разные, говорили, что за границей или на Лазурном Берегу. С убийством на руках, да еще в конце карьеры, понятно, что он скрывается, но, похоже, даже его ближайшее окружение не знает…
