Камиль чувствует себя одиноко. Совсем.
23 часа
Ночь в больницах — это особая история. Даже в тишине, кажется, таится какая-то обреченность. Здесь, в отделении скорой помощи, по коридорам то и дело громыхают каталки, где-то слышатся крики, приглушенные голоса, торопливые шаги, звонки.
Анне удается заснуть, но сон беспокойный: ее во сне бьют, всюду кровь, она чувствует под рукой цементный пол в пассаже Монье, с гиперреалистической точностью на нее снова обрушивается дождь стеклянных осколков, она вновь сползает по витрине на пол, слышит выстрелы, гремящие ей в спину, задыхается… Маленькая медсестра с колечком в губе не знает, нужно ли ее будить. Впрочем, решение не понадобилось: в конце фильма Анна сама просыпается — как всегда, неожиданно, и с криком выпрямляется. Перед собой она видит мужчину, который опускает на лицо капюшон, потом — крупный план приклада винтовки, который сейчас обрушится на ее скулу.
Во сне Анна кончиками пальцев дотрагивается до своего лица, нащупывает швы, потом губы, начинает искать зубы, но находит только десны, куски сломанных зубов торчат из них как пеньки.
Он хотел убить ее.
Он вернется и убьет.
6 часов
Заснуть ночью так и не удалось. Когда речь идет о переживаниях, Дудушке ничего объяснять не нужно.
Вчера вечером Камилю пришлось заехать на работу и сделать все, на что ему не хватило времени днем. Вернулся он совершенно без сил и, не раздеваясь, лег на диван. Дудушка прижалась к нему, и за всю ночь оба они не шелохнулись. Он не покормил ее — забыл, но Дудушка молчит, понимает: ему не до нее. Мурлычет. Камиль наизусть знает самые тонкие нюансы ее мурлыканья.
Еще совсем недавно такие бессонные ночи, когда нервы напряжены, настроение хуже некуда и ничего хорошего не ждешь, были ночами Ирен. С Ирен. Камиль ворошил прошлую жизнь, тягостные картины. В его жизни не было ничего более важного, чем гибель Ирен. Только она.
Камиль не может понять, что именно переживал он сегодня тяжелее всего: беспокоился за Анну, увидев ее лицо, почувствовал ее боль или же то, что он начал думать только о ней, а это случилось незаметно, просто проходили дни, недели… В том, как меняешь женщину за женщиной, есть нечто вульгарное, и сейчас Камиль чувствовал, что банальность побеждает его. Он никогда не помышлял переделать свою жизнь, но она стала переделываться сама, ничего у него не спрашивая. И все же Ирен, ее лицо не исчезают из памяти, остаются там мучительно, навсегда. Ни время, ни другие встречи не властны над этими картинами памяти. Вернее, другая встреча — встреча была одна.
