— Понимаешь, Тоша, сегодня у нас сбор отряда. День самообслуживания, — сделал Шура последнюю попытку побороть соблазн.
— В дворники записался? — усмехнулся Тошка, и в его голосе появилась издёвка. — Ну-ну, приучай себя к труду в коллективе. — Он особенно подчеркнул слово «коллектив». — Вырастешь — ишаком будешь… — Он вздохнул. — Что ж, придётся, должно быть, самому отнести. Пропадай, Астра!..
Он был глубоко обижен и опечален.
— Ладно… Что ж, ладно… — бормотал он, догадываясь, что Шурка колеблется. И вдруг заключил: — Если б я не ценил тебя, Шурка, как знающего кроликовода, нашей дружбе сегодня — энде, финиш…
У Шуры блеснули глаза: Тошка попал в цель. Шура мгновенно вспомнил вчерашний день, — как вожатый высмеял его за «Люську дуру». Юра был несправедлив к нему. А Тошка ценит его, называет опытным кролиководом. А разве это не так?
— Хорошо, — решительно сказал Шура. — Говори адрес…
— Вот это дело, — просиял Тошка. — Только портфель, пожалуйста, куда-нибудь закинь.
— Сейчас! — и Шурка метнулся домой.
В эту минуту Шура уже не думал ни о вожатом, ни о том, что Таисия Павловна может вызвать маму в школу для объяснения. Он безмятежно радовался, что попадёт на Птичий базар, увидит любимых птиц и зверей. А может, ещё удастся поговорить с каким-нибудь взрослым кролиководом, голубятником, рыбаком, которые выносят продавать всякую живность.
Полная свобода, делай, что хочешь. Ради этого можно выдержать и упрёки Таисии Павловны, и разговор с вожатым. Только маму жалко… Но о маме он старался не думать.
Когда Шура возвратился, Тошка возился с больной крольчихой. Шура взял чемодан.
— О, какой тяжёлый! Что тут? — удивился он.
— Не знаю, — пожал Тошка плечами. — Какие-то вещи. Ты запомнил адрес? Второй этаж, вход со двора, — повторил он. — Стучать два раза и потом, немного погодя, ещё раз. Тебя спросят, кто ты. Тогда ты скажешь, что принёс зелёный чемодан.
— Разве он зелёный? — удивился Шурка. — Он же чёрный.
— А тебе какая разница, что сказать?..
— Ладно. Зелёный так зелёный, мне-то что, — согласился Шура и, подняв чемодан, угрюмо зашагал со двора.
Ему совсем не улыбалось тащить через весь город тяжёлый «зелёный» чемодан, который на самом деле чёрный, и если он всё же согласился, то только ради Астры, любимой крольчихи. Не мог же Тошка бросить её!
Птичий базар находился рядом с «толкучкой». Так называли пустырь, на котором с утра до вечера толпились сотни людей и стоял неумолчный гул от выкриков, смеха, ругани, автомобильных гудков. Здесь можно было купить всё, что только могло попасть в портовый город. Толкучка поражала Шурку разнообразием предметов, существующих на свете. О назначении многих из них Шурка даже и догадаться не мог. Одни настойчиво предлагали салфеточки и коврики, на которых были вышиты коты в сапогах, верблюды в пустыне или мишки в лесу. Другие торговали кошками огромных размеров, выкрашенными почему-то в зелёный цвет и с обязательным красным бантом на шее. Третьи прохаживались, распялив на руках всякие обноски: дырявые пальто, выцветшие платья и пиджаки, облезшие чёрнобурки и бобровые воротники. И вдруг откуда-то выныривал человечек с золотым зубом и цветастой «бабочкой» вместо галстука и заговорщицки спрашивал: «Мадам, вы ищете нейлон? Только что из Парижа…»
