Я мчался сквозь снег, насаживая снежинки на ресницы.
В эту вторую минуту снегопада земля еще оставалась черной, буран не успел выбелить ее. Несколько шагов, и земля начала медленно уходить вниз, спускаясь к лесу, которого я не видел в темноте.
Интуиция настаивала, что бежать к лесу для меня — смерть. Он наверняка стал бы моей могилой.
Для кого-то дикая природа — естественная среда обитания, но только не для меня. Я — городской житель, чувствую себя комфортно, когда под ногами тротуар, в кармане библиотечная карточка, а где-то рядом — гриль и сковорода.
Если моим преследователем был новый варвар, он, возможно, не сумел бы разжечь костер с помощью двух палочек и камня, не определил бы по мху на стволе дерева, где север, а где — юг, но при его любви к беззаконию в диком лесу он, в отличие от меня, не испытывал бы никаких неудобств.
Мне требовалось оружие, а я располагал только мастер-ключом, парой бумажных салфеток да недостаточно освоенными приемами рукопашного боя, которые не позволили бы мне защититься даже от дубинки, не говоря уже о ноже.
Выкошенная трава уступила место высокой, и еще через десять футов природа щедро набросала оружия мне под ноги: камни принялись проверять мое умение сохранять равновесие. Я остановился, наклонился, поднял два камня, которые удобно легли в ладонь, повернулся, бросил один, потом другой.
Камни исчезли в снегу и мраке. Я то ли оторвался от моего преследователя, то ли он, догадавшись о моем намерении, двинулся кругом, как только я остановился и наклонился за камнями.
Я подобрал с земли еще два камня, медленно повернулся на триста шестьдесят градусов, оглядывая ночь, готовый запустить в преследователя два неуправляемых снаряда, весом в полфунта каждый.
Ничто не двигалось, кроме снега, который валил и валил с неба, но при этом каждая снежинка не только падала, но и вращалась.
Я мог что-то разглядеть максимум в пятнадцати футах от себя. Представить себе не мог, что снегопад так сильно ограничивает зону видимости.
Раз или два мне показалось, что на границе этой зоны кто-то двигается, но, возможно, то была лишь иллюзия движения. Падающий в ночи снег сбивал с толку.
Задержав дыхание, я прислушался. Снег не издавал ни звука, добираясь с неба до земли. Меня окружала мертвая тишина.
Я ждал. Что я умел, так это ждать. Я шестнадцать лет дожидался, что моя чокнутая мать убьет меня во сне, прежде чем сумел уйти и оставить ее в доме наедине с любимым пистолетом.
