Наш паровоз летит! Рельсы кончились, а он — по полям, оврагам, буеракам. И если начнется «последний решительный бой», победят, конечно, те, кому нечего терять, кроме своих цепей. И в мозгу уже бьются другие песенные слова: «Мы наш, мы новый мир построим!» И в руке почти физически ощущается лопата, а вокруг видится степь! Или тайга и бараки. Почти наяву слышатся призывы: «Даешь Магнитку!», «Даешь Днепрогэс!», «Даешь нефть Сибири!» Даешь, даешь и… отдали. И кому, Господи! И как Ты (к начальнику — на «вы», к Всевышнему — на «ты» — мы такие!) милосерден, что еще не отвернулся от нас.
Наш паровоз летит! Отваливаются колеса, потерялась часть вагонов, а он летит! Кто-то пакует чемоданы, кто-то еще ретивее ворует, в вагонах чаще слышится незнакомая речь, а паровоз летит! По расписанию, которое составляли те, кто учился ездить на трамвае и без билета. А следуют расписанию те, кто руководствуется пословицей: «Семь раз отрежь — один отмерь».
Однако не будем пугать друг друга. Не все еще спеты песни! Не все законы придуманы! Если паровоз переименовать в «Сапсан», поездной бригаде сшить новую форму, кочегару повысить зарплату, но лишить права бесплатного проезда в этом же поезде, а машинисту стараться не смотреть в окно — все наладится. Надо лишь ждать и верить, что впереди нас ждет сияющий огнями вокзал, где не только перрон, но даже стены и потолок выложены плиткой. И каждому пассажиру при выходе из поезда дается сертификат на бесплатное приобретение счастья!
Посмотришь репертуарную афишу театров, глянешь вокруг — какая разница! В театрах из последних сил тщатся увлечь зрителя. А в жизни все по-другому. Как публика может сопереживать, что в «Вишневом саду» рубят деревья и с торгов продают дворянскую усадьбу, если каждое лето безоглядно горят леса, а землю отдают за бесценок. К тому же раньше усадебные границы обозначались липами или дубами, а теперь — высоченными заборами.
В пьесе «На дне» персонаж говорит: «Человек — это звучит гордо!». А ныне благодаря кинематографу и телевидению гордо звучит «вор в законе». Следовательно, в понимании норм жизни мы теперь ниже дна. Режиссеры изощряются, кто как может, — раздевают артистов донага, перекраивают текст. Но удивишь ли публику тем, что бедолагу Хлестакова принимают за важного чиновника из Петербурга? Это же сущий пустяк по сравнению с тем, кого мы принимаем за министров и сенаторов!
А ссора Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем в сравнении с ссорой Бориса Абра́мовича с Романом Абрамо́вичем? Те поссорились из-за старого ружья, а эти — из-за 5 млрд долларов. Да за такие «бабки» Иван Иванович в первом же акте убил бы Ивана Никифоровича. Под бурные аплодисменты и оправдательный приговор суда!
