— Ты меня используешь? — интересуюсь я. Джордана просматривает фотографии и смеется. На одном снимке кажется, что я ем ее лицо.
— Какая у тебя большая голова, — говорит она. Я, как обычно, думаю, что она пытается залезть ко мне в штаны.
— Я спросил: ты меня используешь? — У Джорданы бывают проблемы со слухом.
Она кладет фотографии в сторону, переворачивается на живот и облокачивается.
— Тебе хочется, чтобы я тебя использовала? — говорит она и улыбается.
— Раз у нас свидание, это вовсе не значит, что меня можно принимать как должное, — заявляю я.
Джордана встает и карабкается по красной лесенке в форме арки. Оказавшись на самом верху, она аккуратно опускается, держась за две верхние перекладины, и, зацепившись ногами, повисает головой вниз. Она как паук в центре паутины. Длинные темные волосы почти касаются моего носа. Они пахнут жвачкой.
— Банановый Рай. Правда, что меня так называют? — Ее грудные железы под таким углом кажутся больше, чем на самом деле. — Ты целовался с Риан Уэлд, — продолжает она и начинает раскачиваться. Наверное, Риан ей проболталась, хоть они и не дружат. Я боялся, что так и выйдет. — И с Томом Джонсом. Ты чмокался с Томом Джонсом!
Я набираю в руку опилок и кидаю в нее.
— Это вряд ли, — говорю я. Но мои слова звучат как вранье.
Перекатываюсь на живот и начинаю изучать почву под деревянной стружкой. В земле извивается полураздавленный червяк. Червяки почти не понимают разницу между вибрациями, производимыми дождем и ритмичным топотом человеческих ног. Червь вылезает на поверхность, лишь чтобы обнаружить, что на дворе прекрасный солнечный денек. Я поднимаю червяка и снова повернувшись на спину, бросаю его Джордане в волосы. Наверное, червяку, с его малюсеньким мозгом это кажется совершенно непостижимым. Я чувствую себя молодым.
— Я прочла твой дневник, Оливер. Когда ты был в туалете.
— Какой еще дневник?
— Врун из тебя никудышный, Адриан.
— Никакой я не Адриан.
— Адриан.
— Это не дневник, а бортовой журнал.
— Адриан.
В школе мы как-то читали отрывок из «Адриана Моула». Чипс тогда сказал: «Когда уже мы дочитаем до того места, где Адриан понимает, что он голубой?»
Лицо Джорданы наливается краской — это кровь приливает к черепу. А может, она краснеет? Нервозность от мыслей о сексе вполне способна вызвать такую реакцию. Она поворачивает голову и смотрит на меня. При этом между нашими лицами образуется что-то вроде тоннеля из ее волос. Меж волосков ее правой брови притаился прыщик.
