— Ну так что, Джордана? — спрашиваю я.
Она тянет ноготь, пытаясь отгрызть его одним куском.
— Я бы так не написал, — настаиваю на своем я.
Огрызок ногтя застрял у нее между передними зубами. Она плюется им в меня. Ноготь повисает на моем голубом свитере. Я не пытаюсь его смахнуть.
— Ладно, ладно. Прочитай, что мы успели написать.
— Дорогой дневник, я все время думаю о Джордане Биван и знаю, что она нравится не только мне.
— Неплохо, — замечает она. — Пиши дальше. Я самый счастливый человек на свете, что удостоился ее поцелуя.
— В жизни бы не сказал «поцелуй». Я сказал бы «оскуляция». — Она смотрит на меня таким взглядом, будто спрашивая: откуда ты свалился? — Нормальное слово, — добавляю я.
— Такое слово только в кабинете зубного и услышишь.
— Такой у меня стиль.
Джордана хмурится.
— Ладно, Шекспир. Я буду диктовать, ты — обрабатывать.
— О’кей, — соглашаюсь я.
— Готов?
— Угу.
— Соблазнить Джордану было нелегко, у нее очень высокие моральные принципы, но когда мне наконец посчастливилось ее поцеловать, я понял, что все усилия были приложены не зря.
Перевожу болтовню Джорданы в высокохудоственную речь:
Греясь в лучах постоскуляционного блаженства, я пожинаю плоды долгих месяцев рыцарских ухаживаний.
Я поднимаю глаза.
— Джордана такая… — она трясет головой и смотрит на меня в ожидании подсказки.
— Нежная? — предлагаю я. — Бесстрашная? Совершенная? — Она кивает.
Джордана такая нежная и бесстрашная, она само совершенство.
— Целоваться с ней было так классно, что я решил сделать фото, — продолжает она. — Для наших внуков.
Я сфотографировал нас, поглощенных объятьями. В одинокой старости будет мне отрада, что некогда держал в руках нечто столь прекрасное.
Я переворачиваю тетрадку и подношу к ее глазам, чтобы она могла прочесть.
— Отлично, — говорит она. — И еще надо добавить: «Подумать только, что этот козел Марк Притчард предпочел встречаться с давалкой Джанет, а не с Джорданой, — немыслимо!»
Видно, что она говорит серьезно, потому что начинает рычать, произнося букву «р». Я кладу дневник в сторонку.
— Ты действительно хочешь, чтобы я обозвал Джанет давалкой, да?
— Да.
— И правда думаешь, что Марк козел?
— Да.
Марка Притчарда я уважаю; он уже два года пользуется дезодорантом, носит в школу электробритву, и прическа у него, как у Элвиса.
— Ты говоришь как озлобленная сморщенная пятидесятилетняя старуха, замечаю я.
Джордана сжимает зубы. Раздается скрежещущий звук. Грррр-грррр-грррр. Она держит руку в маленьком переднем кармашке юбки. На запястье пульсирует жилка. Грррр-грррр-грррр.
