Соран не возвращался целую вечность. Я нервно ходил по снегу, пару раз перечитал пергамент. Дорри, очевидно, был очень мудрым гномом, но даже его воля не выдержала подобного знания. А мы? Разве мы лучше? Мудрец, вникнувший в самые сокровенные тайны мироздания, не счел себя вправе перейти к действиям. Мы же всего лишь юнцы, дети трех незначительных народов, обученные полубезумным стариком и насмотревшиеся памяти орлов. Только час миновал с тех пор, как мы узнали секрет Дорри, а многолетняя дружба уже дала трещину... О, Элберет, что если мы и в самом деле не достойны? Что, если в стремлении к мнимой свободе, мы уничтожим нечто стократ более мудрое и лучшее, чем мы сами?!
Сомнения грызли меня подобно пожирателям гор. Ко времени, когда вдали показался Соран, я уже не был уверен, что с радостью приму его план. Но судьба подготовила мне гораздо более страшное испытание.
Орленок летел, как-то странно припадая на левый бок, будто одно из его крыльев работало хуже. Дурное предчувствие кольнуло меня задолго до того, как Соран приземлился. И чем ближе он подлетал, тем это чувство становилось сильнее.
Наконец, орленок с шумом опустился на снег. Я бросился к нему... И понял все, увидев две стрелы, торчавшие из-под белых перьев.
«Нет...» – покачнувшись, я закрыл глаза. – «Скажи, что это был не Альк. Скажи!»
Соран тяжело дышал.
«Он выстрелил мне в спину,» – орленок повернул голову, недоверчиво глядя на стрелы. – «Он выстрелил мне в спину! Я оставил его у перевала, а он выстрелил мне в спину!»
Я опустился на снег.
«Как же так...»
«Он кричал, что не позволит нам совершить ошибку», – глухо отозвался Соран. – «Он хотел убить меня, Юрми. А я считал его братом.»
«Где он сейчас?» – спросил я, заранее содрогнувшись.
Орел покачал головой
«Нет. Я его не тронул. Просто улетел.» – Соран обратил ко мне яркие синие глаза. – «Я не такой, как он. А ты?» – он наклонил голову. – «Ты бы выстрелил мне в спину?»
Подняв взгляд, я посмотрел на орленка. Он ждал.
«Не знаю,» – сказал я наконец. И лишь одной Элберет ведомо, чего мне это стоило.
Соран легонько вздрогнул.
«Почему?» – только и спросил он.
«Если бы я столь же сильно верил, что спасаю весь мир...» – я зажмурился. – «Не заставляй меня думать об этом, брат.»
Орленок долго молчал. Затем мотнул головой в сторону:
