– Эмма, я не слышу глазами.
– Ну, нет. Никто не слышит.
– Тогда зачем я должен смотреть на людей, что бы они знали, что я слушаю?
У нее не всегда хватало терпения и ей потребовалось три дня, чтобы придумать лучшее выражение.
– Чтобы они знали, что ты обращаешь внимание. – Она так гордилась собой за это, потому что это сработало.
– Брэндан? – прошептала ее мать.
Ее отец – выражение его лица Эмма никогда не забыла бы, сказал:
– Мэрси. – Только это.
Она хотела отпустить руки своей матери. Но не смогла.
Вместо этого, наблюдая за Майклом, она отпустила своего отца.
Комната разрушилась; свет погас. Эмма почувствовала внезапный, резкий рывок, как будто она плавала, и сила тяжести, наконец, соизволила заметить ее. Она упала, крича в тишине, к земле – но земля, в этом случае, очень походила на дешевый винил, и не причинила боли, когда она врезалась в нее. Сильно.
Она открыла глаза, мигая от чрезвычайно резких люминесцентных ламп приемной. Отсутствие ног вызвало панику на мгновенье, прежде чем она поняла, что они были поджаты под нее. Она повернулась и увидела профиль своей матери, ее немного отвисшую челюсть, ее широкие глаза с темными кругами от недосыпания.
– Мама, – прохрипела она. – Мои руки. Пальцы покалывало будто иголками-булавками, и они казались серыми. Или синими.
Ее мать покачала головой; голос Эммы вернул ее в реальность.
– О, Эм, мне очень жаль, – сказала она. Было совершенно ясно, она должна была поработать, чтобы освободить свои руки, или освободить руки дочери. Их руки тряслись, но Эмма сложила свои на коленях, мать подняла свои руки к лицу, и очень медленно уронила голову в них.
– Мам...
Мэрси Холл покачала головой.
– Мне очень жаль, Эм... У меня... У меня был очень долгий день.
Эмма отвела взгляд от матери.
– Майкл? – медленно и отчетливо произнесла она. Майкл, казалось, не слышал ее. Он смотрел прямо вперед. – Эллисон?
Эллисон, с другой стороны, повернулась, чтобы встретить пристальный взгляд Эммы.
Эмма жестом указала на Майкла, и через секунду, Эллисон глубоко вздохнула и кивнула. Она повернулась и пошла к Майклу, называя его по имени. Майкл все еще смотрел. Когда Эллисон стала перед ним, он не прекратил; Эмма могла только предположить, что он видел.
Эллисон опустилась на колени перед Майклом и взяла его руки в свои.
– Майкл, – повторила она более мягко.
Он моргнул, и его пристальный взгляд медленно перемещался на месте, пока он не смог видеть Эллисон. Он был тверд. Но он был тих.
