— А с тобой разве не расплатились? — озабоченно поинтересовался Максим. — Ты же получил конверт.
— Там не те деньги. Мне не доплатили.
— Павел, у нас отпуск не оплачивается. Иди домой подобру-поздорову.
— Не пойду. Я и так слушал ваши идиотские советы. Просто вам наплевать на меня и на все, о чем мы договаривались.
— Пошел отсюда вон! — разрываясь от злости, закричал учредитель.
— Павел, уйди по-хорошему, а то знаешь… — уговаривал бывший начальник.
— Вы мне угрожаете? — интересовался Павел, не трогаясь с места.
Уговоры, угрозы, истеричные возгласы, обвинения и возражения продолжались еще минут десять.
— Хорошо, — наконец изрек учредитель. — Крючков, иди в бухгалтерию. Я сейчас распоряжусь; тебе сделают перерасчет.
Павел, чуть не на крыльях, выпорхнул из кабинета.
Учредитель уставился на Максима. Тот мрачнее тучи стоял перед ним.
— Кого ты на работу берешь? Приходит ко мне какой-то наглый поц… Какой-то гондон!
— Да он вроде нормальный был.
— Тогда почему я должен…?! — в бешенстве подскочил учредитель.
— Ввв-вы не д… оолжны, — заикаясь, еле выговорил бывший начальник отдела маркетинга.
— Так, не удивляйся, что бонус этого говнюка вычтут из твоего оклада, — вытирая испарину с гладкой макушки, зло прорычал учредитель.
На другой день пошел снег и засыпал белым серые улицы.
Терять было нечего. Павел Крючков решил ехать в Москву. Он уже получил несколько откликов на свое резюме. Их прислали из московских агентств по трудоустройству. К тому же на сайте cian один из риэлторов поместил объявление о сдаче квартиры по удивительно низкой цене. Павел тут же связался с ним и заявил о намерении арендовать это жилище.
— Вы славянин?
— Да.
— Отлично. Это важно. Там хозяйка — одинокая женщина. Она уезжает работать в Германию. Но у нее трубы плохие в квартире. Иногда текут. Боится оставить их без присмотра. Главное, чтобы вы ей понравились. Метро «Алексеевская». Оплата — 5000 рублей в месяц.
— Я буду завтра у вас. Придержите? Не уйдет?
— Если вы обещаете завтра приехать к нам в офис, тогда не уйдет. Не волнуйтесь.
Павел заверил:
— Я обязательно буду.
Повесив трубку, Крючков был на седьмом небе от счастья. Билеты на поезд лежали в кармане. Необходимое было собрано и упаковано — две огромные сумки дожидались в прихожей. Из целлофана, висящего на дверной ручке, доносился запах жареной курицы. Скоро, скоро он разорвет проклятый круг, вырвется из удушливой безнадеги — уедет отсюда!
Уже на перроне мать вынула из складок пальто какой-то прямоугольный предмет. Она всю жизнь была атеисткой, и Павел, не без удивления, принял из ее рук небольшую иконку.
