Прикинув, что с такими расходами денег хватит не более чем на неделю, Крючков хмуро буркнул:
— Договорились.
Ночь прошла тихо — без происшествий. Утром Крючков коршуном налетел на еду и с аппетитом слупил шесть куриных яиц, заедая их белым рассыпчатым хлебом, намазанным маслом. Доильщик змей предложил Павлу особой настойки для поднятия тонуса и стимуляции иммунитета. Павел поинтересовался, на каком яде настойка.
— На яде гадюки Ренарда, — сообщил луноликий Арнольд Валерьянович.
— И все-таки змеи ужасные твари, — допив стакан с целебной настойкой, морщась от горького послевкусия, сообщил Павел.
— Напрасно вы их ругаете, — с жаром обиженного правдоруба заговорил Арнольд Валерьянович. — Может ли, например, эта гадюка вам нахамить, обокрасть, потребовать взятку, отравить реку, замусорить лес, начать ядерную войну? Нет! Люди творят преступления и несут зло, а не змеи. Люди несут все зло!
— Но змеи опасны, — убежденно проговорил Крючков.
— Пойдемте, пойдемте, я вам покажу, — Арнольд Валерьянович взял за плечо Павла и увлек за собой. В комнате опытный герпетолог снял со стены специальную загогулину, прикрепленную к древку, открыл аквариум с коброй.
Крючков сразу же оказался в другом конце комнаты.
— Не бойтесь вы, — проговорил Арнольд Валерьянович. Он с умилением пихнул загогулиной кобру. Кобра подняла голову, несколько раз молниеносно попробовала воздух дрожащим раздвоенным языком.
— Вот моя голубушка, вот моя красавица, — ласково произнес Арнольд Валерьянович, подцепил кобру инструментом и вытащил из аквариума. Змея оплела древко и вдруг попыталась переползти на запястье хозяина, но тот быстро распахнул холодильник, бесцеремонно бросил туда кобру вместе с загогулиной и закрыл его.
— Уф! Пусть охладится до десяти градусов. С такой температурой тела змеи менее подвижны и не агрессивны. Через полчасика можно с ней целоваться и носить на руках.
— Боитесь, что тяпнет? — поинтересовался Павел.
— Опасаюсь, конечно. Только не далее как позавчера… Возвращался домой поздно вечером. Так вот, на станции… На железнодорожной станции рядом с овощным рынком видел таких жутких двуногих животных. Ко всем пристают, матом орут, бутылки себе о головы бьют, только стеклышки брызгами разлетаются. А милиционеры, хоть и вооруженные, курят себе в стороне, а подойти и арестовать боятся.
— Они каждый вечер о свои головы бутылки кокают. Это у них шутка наверно такая — бутылки о свою голову бить, — произнес Павел.
