— Это была наша первая ночь… Ну, я подумал, что, даже если мне в жены досталась соня, не стоит отменять такое важное событие? — попытался пошутить он. И тут же спросил с опаской, — я что-то сделал не так?
И женщина поняла, что ей нужно его немедленно успокоить, поддержать, тем более, что ее вчерашнее поведение невесты было, мягко говоря…
— У тебя такое красивое тело эллина-воина, — сказала она, продолжая водить указательным пальцем по руке Аристарха, — ты такой сильный. И я очень сожалею теперь, может, я проспала самое интересное, Арис?
Мужчина ринулся к ней, осыпая ее лицо и шею поцелуями.
— Пожалуйста, зови меня так всегда…
— Хорошо, — сказала Лариса, думая о том, что надо его еще как-то подбодрить и успокоить.
— Ты такой нежный… А что ты иногда говорил по-польски, или мне показалось?
— А-а-а… Ты дала понять, что решила перенести нашу первую ночь завтра на утро… И я тихонько шепнул тогда: «И завтра утром тоже». А потом повторял это не раз ночью, когда тебя целовал…
— Ах, вот оно что, — улыбнулась вчерашняя невеста. — А поляки, значит, все такие хитрые, тихой сапой…
— За всех не скажу, но встречаются среди них хитрецы и сексапилы…
— Вроде тебя. Я уже это поняла, — улыбнулась Лариса. — Значит, пока я спала, взял силком…
— Взял силком, а стал милком, — слышала пословицу?
— Слышала-слышала…
— И неужели «силком»? Я не помню, чтобы ты меня отталкивала… И даже обнимала своими маленькими ручками, — Аристарх шепнул Ларисе что-то на ухо.
— После какого раунда? — она округлила глаза.
— Ну, пусть не после третьего, а после четвертого, но ведь обнимала, я точно помню… Это было уже под утро…
— А я такого не помню, — сказала Лариса, отводя глаза, — я спала.
— Значит, во сне и обнимала. Я тебя не обманываю. Ну, и соня мне досталась в жены! А я всю ночь на кухню бегал, — признался мужчина виновато, — есть так хотелось, ополовинил припасы…
— А я просыпаюсь и думаю, что ж это в комнате так светло. А это лицо твое так сияет, так сияет…
— Как начищенная медная пуговица? — подсказал мужчина.
— Как новый медный таз, — усмехнулась она.
— Значит, есть от чего сиять. Я так счастлив, что ты досталась именно мне. Что ты — моя жена. Жена, жена, — повторил он это слово, и было видно, что ему нравится слышать его звучание. — Он усмехнулся, — и медный тазик — в хозяйстве вещь тоже нужная…
Он поцеловал ее руку выше локтя.
— А ты тоже вся светишься. Правда, правда, у тебя сейчас всё на лице написано.
Лариса прикрыла глаза, ощущая прилив нежности и пребывая внутри пространства, крепко держащего ее с Аристархом обруча. Причем, обруч этот сдавливал всё теснее, и ей от этого становилось трудно дышать. И женщина понимала, что она уже ничего не понимает, сравнивая свои вчерашние ощущения с сегодняшними.
