— Тебе не кажется, что мы здесь засиделись? — сказала Лариса. — Пойдем?
Они вышли из столовой и медленно пошли по коридору.
— В моем курятнике сейчас полно народу, — сказала женщина, — мы не сможем там продолжить наш разговор.
— Пойдем в мой кабинет, я сегодня один, — тихо пригласил Аристарх, понимая, что ведет его всё же она, ведет, словно, бычка на привязи.
Шаг влево, шаг вправо — ничего не изменят. Его воля парализована, а сердце то замирает, то бухает неимоверно. Какое-то странное коленце выбрасывала сегодня его судьба. Очень странное…
Когда они поравнялись с тем местом, где висела фотография юной гимнастки, совершающей кульбит, Ларису неожиданно качнуло, и в глазах на мгновение потемнело. Словно, она, как в детстве, перекувыркнулась через себя и из глаз ее полетели искры. Журналистка „ойкнула“ и атлет инстинктивно поддержал ее за руку.
— Это давление опять упало, сейчас пройдет, — сказала она, остановившись на пару секунд.
— После только что выпитой чашки крепкого кофе? — удивился Аристарх.
— Даже после двух, — сказала Лариса.
Он покачал головой и сказал: „Я сейчас тебя чаем индийским с лимоном напою“.
— С удовольствием, — и Лариса сдвинулась с места, бережно поддерживаемая мужчиной под руку.
Сдвинулась с того самого места, где совсем недавно, в минуту невозможного отчаянья, она попыталась совершить свой мысленный кульбит. Только сейчас она не заметила ни фото юной гимнастки, ни то, что прошла точку невозврата.
— Садись, — предложил спортивный обозреватель, когда они вошли в кабинет, — через пять минут электрический самовар закипит.
— Да насиделась я уже в столовой, — ответила женщина и пошла по кабинету, разглядывая фото и грамоты на стенах. — Давно я у тебя не была…
— С того самого дня, как мы здесь с тобой и Антониной обсуждали ее предстоящее новоселье.
— И ты помнишь? — спросила она чуть игриво.
— Помню, — ответил мужчина, отрезая лимон.
А про себя подумал: „Я про тебя такое помню, что ты бы очень удивилась, если бы узнала, что я знаю“.
— А Тонька сейчас в Карелии в командировке, — сказала, как бы, между прочим, Лариса.
И тут ее снова настигла тоскливая волна: ведь вспомнив подругу, она с болью подумала об Антонио и актрисе, знакомству с которыми она, по воле случая, тоже была обязана коллеге.
— Если бы я знал, что у меня сегодня будет такая гостья, то позаботился бы о сладостях, — с искренним сожалением в голосе признался Аристарх. — А так вот: только сахар-рафинад к чаю.
