— Мадам Дюваль говорила, что водное зеркало отражает знаки жизни и смерти. Тот кто хочет постичь тайны своей жизни должен посмотреть в него в ночь на Иоанна Крестителя. Ровно в полночь это хранилище всех и всяческих тайн покажет ему его тайну, его судьбу!
— И что вы здесь видите, очаровательная? Ведь сегодня как раз ночь на Иоанна…
Габриэль испуганно, но храбрясь, заглянула в зеркало. Долго рассматривала своё лицо, но была видимо разочарована. Ничего особенного. Следом со смехом заглянул Дювернуа, — и тоже не увидел ничего, кроме своего отражения, мутного и неявного. Сюзанн и Файоль тоже видели свои лица. «Помилуйте, вздор это всё, что же тут можно увидеть, кроме себя?»
Однако Клермон, с улыбкой заглянувший в поток лунного света, вздрогнул. Он не видел там себя. На него смотрел седовласый человек со спокойными и глубокими светлыми глазами, гораздо старше его деда, но похожий на него. Приметно вздрогнула и Элоди, увидев на поверхности стекла свою бабушку, улыбнувшуюся ей. «Там наша бабушка Элоди», пробормотала она растерянно, но взглянувшая туда следом за ней Лоретт заметила, что ей вечно что-то мерещится. Она не видела никого, кроме себя. Чуть встряхнув густыми пепельными волосами, последним в зеркало заглянул его сиятельство.
И чуть приметно побледнел. Впрочем, может быть, просто лунный луч, в ореоле которого он находился, создавал такое впечатление.
— И что вы видите, дорогой племянник?
— Себя… — его сиятельство уже овладел собой.
Мало ли что померещится…
Зажгли свечи. Гадание не оправдало общих ожиданий, но создало в гостиной ту обстановку, которая неизменно наводит на традиционные разговоры о чертях, домовых и ведьмах, в погожие летние дни при лунном свете возникающие сами собой — даже среди тех, кто считает себя людьми самых передовых и современных взглядов. Спровоцировал же разговор очаровательный котёнок мсье Гастона, Валет, чёрный пушистый комок шерсти с самыми яркими зелеными глазёнками, какие только можно себе представить. Он, чем-то испуганный в коридоре, влетел в гостиную и чернильным пятном резко брызнул вверх по портьерам, однако, не удержался на карнизе и, жалобно мяукая, закачался на нём, подобно крохотному маятнику, зацепившись за полог коготками передних лапок.
Герцог с улыбкой снял с карниза пугливого шалуна и отдал подошедшему мсье Гастону. Но маленький нахал непостижимо выскользнул из рук мажордома, и быстрее молнии ринулся к его сиятельству графу Этьенну, забрался на его плечо и бросил на всех в гостиной взгляд зеленых, как майская трава, глаз. Все засмеялись.
