Взгляд Этьенна потемнел, но он промолчал.
В этот вечер он, избавившись от Лоретт, собирался было вернуться к Арману, но столкнулся в коридоре с Огюстеном. Тот был весьма озабочен своим заказом портному, который надлежало отправить сегодня, ведь появилась возможность послать почту — по тросу, переброшенному мсье Бюффо на соседний берег, откуда письма обещали забрать егеря герцога.
— Умоляю вас, Этьенн, посоветуйте! — было заметно, что возможность называть его сиятельство просто по имени страшно льстит Дювернуа.
Мсье Виларсо де Торан, мысленно посылая надоедливого глупца к черту, выразил полную готовность помочь приятелю. Дело в том, что мужская мода уже перешла от модной эксцентричности к простоте и единообразию, окончательно освободившись от влияния придворного церемониала. Исчезли парики и пудра, треугольные шляпы, кружевное жабо и манжеты. Универсальной одеждой стал фрак, который носили во всех случаях. К нему надевали длинные панталоны. Исчезли броские и роскошные материалы, бархат и узорчатые шелка. Мужская одежда шилась из простых шерстяных материалов, основное внимание уделялось совершенству покроя и обработке костюма. Окончательно взял верх идеал неброской элегантности. Одновременно с упрощением костюма возросла роль галстука, ставшего единственным ярким дополнением одежды. Но мало кто по-настоящему владел искусством завязывания галстука и, может быть, только сам основатель дендизма, лорд Браммел, умел это делать неподражаемым образом. Единственным украшением оставалась игла в галстуке и карманные часы с цепочкой. Создан был тип скромно, но идеально одетого мужчины.
Но одежда денди, несмотря на внешнюю простоту и неброскость, была очень дорога. Покрой должен быть совершенным. Поэтому стало модным шить у «своего» портного. Теперь Дювернуа пребывал в затруднении — послать ли заказ Жаку Ригу, у которого шил до сих пор — или сделать заказ у портного Этьенна, чьи костюмы были просто великолепны? Он хотел выглядеть столь же мужественно, как и его сиятельство.
Мсье Виларсо де Торан похвалил мсье Луи Гореля, у которого шил сам. У него превосходный вкус, и Этьенн вполне доверял ему в выборе расцветки жилета, покроя и сочетания частей его гардероба. Он предоставил в распоряжение приятеля всё своё понимание, но, так как был прекрасно воспитан и безупречно учтив, то и словом не обмолвился о том, что субтильный Дювернуа может претендовать разве что на изящество — но никак не на мужество, ибо узкие плечи и худоба Огюстена потребовали бы от портного — будь он даже Господь Бог — невозможного.
