— А где рукавицы? — спросил я.
Он отмахнулся:
— Для рукавиц там дальше три отдельных стола. И еще семь шкафов, для тех, что попроще.
Я с колотящимся сердцем рассматривал изящные перчатки древнего героя, почти понимая, что они собой представляют, чувствуя их огромные возможности, но кто знает, осталась ли в них древняя мощь, или же это только бесполезное железо.
— Нет, — ответил я с сожалением, — если нельзя захапать все, то лучше выбрать то, что наверняка пригодится в бою.
— Кстати, — сказал он, — самое главное я еще не упомянул.
— А что главное?
— Это церковное имущество, — напомнил он строго, — вы обязуетесь вернуть его сразу же после битвы. Согласны?..
— Разумеется, — сказал я поспешно, — сразу же и привезу.
Он сделал отстраняющий жест:
— Не нужно. Оно у вас исчезнет, как только закончится битва. Достаточно вашего согласия, которое вы только что высказали. Что с вами?
Я сказал осторожно:
— Вижу, нужно прикусить язык и быть поосмотрительнее. А то вот так ляпнешь что-то…
— Не ляпайте, — посоветовал он.
— Здесь, — спросил я, — как везде в верхах, все фиксируется?
Он посмотрел внимательно:
— Не знаю, о чем вы, но каждое ваше слово чем-то обязывает вас.
В конце помещения показалась в стене простая дверь из темного дерева. Кардинал-викарий замедлил шаг, перекрестился, я обратил внимание, что руки дрожат, а самого его вообще трясет.
— Кардинал, — сказал я настороженно, — кардинал Чиппелло!
Он проговорил вздрагивающим голосом:
— Сейчас-сейчас… Минутку, это пройдет…
— Здесь опасно? — спросил я.
Он помедлил, кивнул:
— Для слишком уж ревностных христиан… Но вы не такой, верно?
— Ревностный, — заверил я, — но не слишком. Когда ревностный с головы до ног — это чересчур. Мне такое нельзя, я за люд и будущую поступь прогресса отвечаю.
Он сказал со вздохом:
— Но все же соберитесь, помните о своем великом предназначении… или о своих великих обязанностях, что вам ближе.
— Готов, — ответил я бодро, хотя под ложечкой противно заныло. — Человек был создан Господом ни к чему не готовым, но способным всему обучиться.
Он взглянул косо:
— Вы способны?
— Человек на все способен, — ответил я смиренно и перекрестился. — Не знаю, хорошо ли это — быть способным на все… Но верю, Господи! Я такой доверчивый…
Он приложил обе ладони к двери и некоторое время стоял с закрытыми глазами. Дверь после недолгой паузы дрогнула и отворилась вовнутрь, выказывая, что строилась еще дикарями, не знакомыми с правилами безопасности.
