А стратеги из них настолько же дурные, насколько хорошие из котляров тактики!
«У нас один смысл, главный смысл, — заработать побольше, — продолжает Руслан. — Я «мэрсэдэс» купил в 95-м, почти новый, 60 000 км пробега, он банковский был раньше, возил сотрудников, а я его купил, но не так, как наши… Наши люди любят показуху. У него будут дети в лохмотьях ходить, дом развалится, а он зато будет гонять на «мэрсэдэсе» и крест золотой повесит на грудь! Все деньги ухнет на эту покупку, а что потом — разве он думает? Я свой «мэрсэдэс» брал по-другому, у меня оставалось много денег на бизнес».
Деньги, деньги… Еще больше денег! Все эти лозунги сильно ограничивают, но именно такой флаг развевается над таборами, и во сне котляры видят горы золота, миллионы долларов! Русские исконно относились к богатству пренебрежительно, а у котляров самый богатый — самый уважаемый, самый великий.
В панеевском таборе роль дяди Скруджа исполняет Тима. У него не обычный котлярский дом, а огромный коттедж. Я к нему пришел — он мне говорит: «Ты, наверно, думаешь — в сказку попал!» Откуда же средства на эту «сказку»? Неужели неликвиды и сдача металла способны обеспечить подобные доходы? Разумеется, нет.
История следующая. В советское время энное количество котлярских семей осело в Москве. В те времена это было сложно, потому что цыган не только не прописывали, но даже выселяли за 101-й километр — в Покров, Александров. Однако кое-кто нашел обходные «цыганские» пути. А потом постепенно перетаскивал своих. Один котляр даже организовал своему отцу и родному брату фиктивные браки, чтобы те получили прописку в столице. До этого их адрес был село Узловое, Тульская область.
Дальше — больше. В однокомнатных квартирах московским котлярам показалось тесно, а тогда был закон, согласно которому с увеличением числа детей семья соответственно получала право на бóльшую жилплощадь. И так очень скоро — правдами-неправдами — цыганские квартиры из однокомнатных поменялись на двухкомнатные (без всякой доплаты, через государство), а потом на трех и даже четырех! Хитроумный Греко сосватал Тиму, своего сына, за невестку-москвичку, и теперь у Тимура две квартиры в Москве. Одну он сдает — тысяч тридцать в месяц на этом имеет, а другая — общая, в ней ночуют те, кто оказался в столице по делам; иногда так густо, что и на полу не хватает места.
Как раз из-под окон этой квартиры у Тимы угнали новую «Волгу». Я представляю, какие проклятья застили в тот день московское небо! Угонщики, должно быть, погибли в корчах!
