Дейзи пыталась осмыслить услышанное.
— Где он сейчас?!
— Забрал свои вещи и уехал. Говорит, что даст тебе развод, сделает операцию на колене и вернется к скачкам.
Потрясенная, Дейзи положила трубку. Она чувствовала в груди леденящую пустоту.
Но потом в голове ясно зазвучал сильный и резкий голос, который помогал ей в стольких передрягах.
Что ж, прекрасно. Если он захотел уехать, скатертью дорога.
Было глупо рассчитывать на то, что Кэл Кармоди долго продержится в роли мужа и отца.
Все будет хорошо, уговаривала она себя. Ты и Трэвис жили без него семь лет. Проживете и семьдесят. Кому вообще нужен такой, как Кэл Кармоди?
Мне, вот кому.
Как раз тогда, когда у них появился шанс построить вместе настоящую семью, он снова бросил ее.
Слезы душили Дейзи. Она положила голову на прохладный фаянс раковины. Ее мутило. Она чувствовала тошноту, слабость и полное одиночество.
— Кэл, — рыдала она. — Почему? Почему?
Кэл ехал по пустынной ночной дороге. Когда добрался до Оклахома-Сити, слегка забрезжил рассвет. Рэнди Ховард дал ему адрес хирурга, оперировавшего Тага Дженнингса в Канзас-Сити, и у Кэла была только одна цель — доехать туда.
Он вел машину уже семнадцать часов. И все это время думал о Дейзи. Красивая, упрямая Дейзи. Его жена.
Он не заслуживает ее. Никогда не заслуживал. И поэтому лучше ее забыть.
Легко сказать — забыть! Она такая сильная, такая страстная! Когда он уже подумал, что не сможет справиться с нею, она отбросила свою осторожность и начала верить ему. Так верить, что позволила любить себя…
Ах, Дейзи! Слезы навернулись на глаза Кэла.
Он остановился чтобы купить себе поесть, но так и не вылез из машины. Невидящим взором смотрел сквозь толстое стекло придорожного магазинчика на официантку, которая наливала кофе двум полицейским. Вокруг соблазнительно пахло сдобой, но это не пробудило в нем аппетита. Ему казалось, что теперь он никогда не сможет есть.
Глубоко вздохнув, Кэл положил лоб на руль и посмотрел на свою больную ногу. Под джинсами она выглядела вполне нормальной. Он осторожно пощупал колено.
Действительно ли он хотел прооперироваться? Выздороветь и так окрепнуть, чтобы снова взбираться на быков? Что он докажет, если выиграет соревнование еще на одном родео? Свою мужественность?
Кэл фыркнул. Скачки всегда служили утверждением его мужественности. Он считал, что, если может усмирить одного из этих зверюг, значит, может все. Он ошибался. Сильно ошибался. Скачки лишь доказывали, что он был очень глуп…
